ОДИНОЧЕСТВО. ЧТЕНЬЕ
Кому, кому мне жертву принести,
чтобы благополучно возвратиться?
...Жар. Ксенофонт. В осеннем небе птица
застыла, выбрав разом два пути.
Рябина измордовывает в кровь
ветвями мокрое лицо тугое.
...Агесилай вернулся в Спарту. Горе
тому, кто не вернется в Спарту вновь.
Так. Геллеспонт. Афинские вожди.
Утеряна глава, где слов основа.
...Ты, брошенная мной... Нет, подожди -
ты, бросившая, вырванная... Снова!
Вот, началось. О битве, о дожде
я знаю все - в мозгу за вехой веха.
Но получается. что всюду, где
слова, там ты - орех внутри ореха.
И греки, лагерь взяв, к тебе пришли,
моля дары принять... Без интереса
читаю, как взрезают корабли
волну у твоего Пелопоннеса.
...Агист, мятеж, Эллада, Фрасибул -
я наберу, как горсть камней для моря,
имен -
и буду слушать только гул,
хлестанье ветра по моей каморе.
Я буду слушать, фортку растворя
(так отворяют жилы мутной влаге) -
сличая ломкий сумрак сентября
со знаками на вздыбленной бумаге.
Будь. Длись - в непонимании страниц,
в туманной, алой, бесконечной тине.
Меж сонных слов, как динамит, хранись,
взрывая их на влажной середине.
Пусть вечно пахнут запахом твоим
разрывшие Эгеевы пределы,
под проливным дождем, угодным им,
отчалившие на Кизик триеры!
И ничего, что нет тебя. Пустяк.
Ты, ты, ты, ты... Пусть вырвана страница.
И ничего, что мне уже никак
в тот день, в тот мир, где ты, не возвратиться.