Грязь, расколесица, народ, да не мыт.
Сотнями тысяч в больших городах
На родные заводы гурьбою спешит,
В потасканых, драных, мятых штанах.
Серого будня звонкий набат.
Повсюду следы потухших кострищ.
Картина пером, творящая ад.
И мы кричим на костях пепелищ.
Мы не живые, покуда стоим.
Лишь ходим туда сюда, да обратно.
Чужое вокруг мы считаем своим.
А наше чужим. Так непонятно.
Улыбки редки и дружбы не стало.
Будто и не было их и следа.
И в ночь леденящую, сорвёт одеяло
Предатель, без капли стыда.
Серые массы, топчут дорогу,
Сметая черный асфальтовый слой.
Каждый по камню, пусть понемногу.
Вместе же будто ковш стальной.
С пьедесталов свергают святыни отцов.
И глумятся над каменным трупом.
Ненавижу я Вас, со всех концов.
Да будь Вы, хоть крУгом!