Я целую тебя в висок,
не пускаю на свой порог.
Твой бархат стелется и течет
ядовитой, скользкой змеёй:
"ты порочная,
я - святой",
утыкается в уши и сладостно мнет
уже насиженное гнездо -
это теперь твой дом.
Как черная ведьма хожу с оберегом,
в нем кости смешались с февральским снегом,
с плодами Эдема и павшим Ковчегом.
Мои губы - венок у тебя на лбу.
Даже ангелы прочили с нами войну,
мы топтали их перья, заливисто пели,
восхваляли победу в своей колыбели.
Не бойся отметин на дьявольском теле -
каждый помеченный - нашей рукой.
За слоем снимаем друг с друга слой -
оголённые нервы и дикий вой
(но жмемся в утробе, как брат с сестрой).
Мы предали смерть, обманули судьбу,
но об этом молчи, никогда,
никому
***
Никому не пишу никогда стихи,
ты пишешь псалмы?
- Написал один.
Теперь - поцелую тебя в висок
приглашу наконец на порог,
войди.