(Из тетр. «Деградация»)
Художник Херувимовc – старый рижанин, добрейшей души человек, идеалист чистой воды, в молекуле которой два атома объективного Гегеля и один атом субъективного Канта, как он сам однажды, будучи подшофе, обозначил метахимическую формулу собственного бытия, инобытия, сознания и подсознания.
Когда Херувимовc был гражданином СССР, он писал портреты, пейзажи и натюрморты – маслом, акварелью и яичной темперой. Он мало говорил, зато много делал. Он чувствовал себя древнегреческим демиургом, потому что всё, что он делал, было хорошо.
Когда гражданин Херувимовc стал алиенсом (латвийским «негражданином»), по сути апатридом (лицом без гражданства), он забросил кисти и краски и, вооружившись шариковой ручкой за восемь сантимов, начал писать заявления и ходатайства. У него обнаружился ораторский дар. Едва ли не каждый день бывший художник произносил обличительные речи с трибуны знаменитого Гайду паркса («Парка ожидания»). Его носили на руках и даже избрали старшим тренером местного КВН («Клуба Веселых Неграждан»). Но удовлетворения не было. Херувимовc чувствовал себя не в своей тарелке, потому что всё, что он говорил, было впустую. И еще потому, что на все его письменные обращения в хельсинскую штаб-квартиру ООН приходили зашифрованные ответы из московского штаба ОМОН.
Когда алиенс, он же апатрид, Херувимовc стал апашем (фр. apache синоним деклассированного элемента), он переключился на стихи и прозаические миниатюры в жанре настенных туалетных надписей. Ввиду недержания речи, которая лилась журчащим затейливым ручейком, как из протекающего сливного бачка, записной оратор превратился в утомительного, действующего на нервы говоруна.
Когда апаш Херувимовc стал антропопитеком (антропопитек – нечто среднее между человеком и человекообразной обезьяной), он вовсе разучился писать, хотя многоголание не исчезло, но было невразумительным настолько, что наш реэволюционирующий персонаж вполне мог бы участвовать в конкурсе на замещение вакантной должности русскоговорящего диктора на местном TV.
Когда антропопитек Херувимовc стал антропоидом (человекообразной обезьяной), в его словарном запасе остались одни междометия типа «эй», «ой» и «уй».
Когда антропоид Херувимовc стал аблистомой (земноводным из семейства саламандровых), он был способен только моргать и с выпученными глазами артикулировать один щипящий звук: «Ш-ш-ш…».
Когда аблистома Херувимовc стал автохтоном (растительным организмом, возникшем и прижившемся в процессе эволюции в данной местности), его срезали, высушили, растерли, смешали с цельным яйцом и уже в качестве яичной темперы, в тюбике за тридцать три лата, выставили на продажу в художественном салоне.
Этот тюбик приобрел маститый художник-антропатолог Серафимовичс, который как раз получил заказ от Рижского КВН на эпохальную картину «Памяти первого тренера Клуба Веселых Неграждан». Иконописное полотно размером 15 х 10 м. с изображением ре-э-во-лю-ци-о-ни-ро-ва-вше-го в автохтона Херувимовcа, после триумфальной экспозиции на Домской площади, его собственник SIA «Riigas KVN» уступил государству за 10 тысяч латов, после чего уникальную икону перекупила Организация Объединенных Неграждан за 1 миллион долларов.
О судьбе потомственного рижанина и демиурга, о полной драматизма реэволюции человека и негражданина, о роли государства в этой потрясающей фантасмагории сообщили ведущие мировые агентства. Посвященная великому реэволюционеру Херувимовcу внеочередная сессия ООН продолжалась сто дней и завершилась присвоением ему звания Почетного Гражданина Вселенной (посмертно).
Латвийский парламент в торжественной обстановке ратифицировал решение ООН, а ОМОН (см. выше) по дипломатическим каналам дезавуировал свои шифровки и сообщил в меморандуме для печати, что они, шифровки, предназначались вовсе не апатриду Херувимовcу, а титульному гражданину, антропатологу и омонофилу Серафимовичсу.