Художник, в час великой пробы
не опустись до мелкой злобы,
не стань Отечеству чужой.
Да, эмиграция есть драма,
но в жизни нет срамнее срама,
чем эмигрировать душой.
Евгений Евтушенко "Вам,кто руки не подал Блоку"
Очень своевременно звучит, не так ли? Все эти "труженики" сцены, кино, телевидения и прочей эстрады, уезжая за "бугор", предают свою страну. Тем паче очерняя и обвиняя её в зарубежных СМИ.
Евтушенко - талантливый поэт. Но особенно дорог нам своим отношением к жизни. Произнося однажды "поэт в России больше, чем поэт!", он занимал гражданскую позицию не колеблясь ни мгновение.
Как его сегодня не хватает!
Он вдоль и поперёк объездил весь земной шар - как гонец мира, добра и любви.
И пусть его стихи зачастую теряют в гармонии и глубине - зато они актуальны и злободневны.
Поэзию Евтушенко отличают свежесть рифмы, пластичность речи, неординарность образов.
Евтушенко - очень русский поэт; он продолжатель Некрасовской музы и ораторской манеры Маяковского.
Читал Евтушенко потрясающе, магически воздействуя на слушателей.
Родился Евгений Александрович Евтушенко в Иркутской области на станции Зима, которую и прославил на весь мир в одноимённой поэме.
Отец его, геолог, всю жизнь писал стихи.
После переезда в Москву Женя занимался в в поэтической студии Дома пионеров .
Дружба с поэтом Владимиром Соколовым помогла ему поступить в Литературный институт им.Горького.
А вы представьте, кто в ту пору читал лекции? Паустовский, Твардовский, Исаковский, Маршак!
Евтушенко во время учёбы попал в молодую волну литературы: Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Юрий Казаков, Михаил Рощин.
На Белле Ахмадулиной, первой красавице курса, в которую влюблены были все студенты, Евгений женился...
Евгений тесно общался с Михаилом Лукониным, Александром Межировым, Ярославом Смеляковым - поэтами, прошедшими войну и имеющими большой вес в советской литературе.
Лучшее из ранних стихотворений Евтушенко - "Свадьбы". Очень пронзительное, доходящее до глубин сердечных,до слёз, не оставляющее равнодушным никого:
О, свадьбы в дни военные!
Обманчивый уют,
слова неоткровенные
о том, что не убьют…
Дорогой зимней, снежною,
сквозь ветер, бьющий зло,
лечу на свадьбу спешную
в соседнее село.
Походочкой расслабленной,
с чёлочкой на лбу
вхожу,
плясун прославленный,
в гудящую избу.
Наряженный,
взволнованный,
среди друзей,
родных,
сидит мобилизованный
растерянный жених.
Сидит
с невестой — Верою.
А через пару дней
шинель наденет серую,
на фронт поедет в ней.
Землей чужой,
не местною,
с винтовкою пойдёт,
под пулею немецкою,
быть может, упадёт.
В стакане брага пенная,
но пить ее невмочь.
Быть может, ночь их первая —
последняя их ночь.
Глядит он опечаленно
и — болью всей души
мне через стол отчаянно:
«А ну давай, пляши!»
Забыли все о выпитом,
все смотрят на меня,
и вот иду я с вывертом,
подковками звеня.
То выдам дробь,
то по полу
носки проволоку.
Свищу,
в ладоши хлопаю,
взлетаю к потолку.
Летят по стенкам лозунги,
что Гитлеру капут,
а у невесты
слезыньки
горючие
текут.
Уже я измочаленный,
уже едва дышу…
«Пляши!..»-
кричат отчаянно,
и я опять пляшу…
Ступни как деревянные,
когда вернусь домой,
но с новой свадьбы
пьяные
являются за мной.
Едва отпущен матерью,
на свадьбы вновь гляжу
и вновь у самой скатерти
вприсядочку хожу.
Невесте горько плачется,
стоят в слезах друзья.
Мне страшно.
Мне не пляшется,
но не плясать —
нельзя.
Писать Евтушенко начал до того, как познакомился с хорошей поэзей. Увлёкшись Семёном Кирсановым, он охотно использовал корневую рифму. И неправильная вроде бы рифма абсолютно снайперски попадала в точку...
Стихи Евтушенко зачастую эпатажны, рассчитаны на резонанс зала.
Но "Поэт в России больше, чем поэт!". Свой лозунг Евтушенко подтверждал гражданской позицией.
Над Бабьим Яром в Киеве стоит памятник жертвам фашизма. Заслуга в том числе - Евгения Евтушенко.
Его песню "Хотят ли русские войны" знают на всех континентах.
Дмитрий Шостакович написал Тринадцатую симфонию на его стихи. На премьере в зале рыдали...
Поэт без особых изысков - зато внятно говорившй о главном: о совести, о чести, о гражданском долге.
Великолепны, просты и понятны стихи Евтушенко о любви. Знаменитые "Со мною вот что происходит", нежнейшее "Любимая, спи...", "Ты большая в любви", "Когда взошло твоё лицо", "Эта женщина любит меня"...
Обладая феноменальной работоспособностью, Евтушенко написал стихи и поэмы о каждой стране, где побывал.
Имя его известно во всём мире,особенно в нашей стране. А если кто не читал, то слышал наверняка.
В свё время поэт шокировал критиков и коллег знаменитым "Идут белые снеги" волюнтаристскими ударениями. Как же оживились завистники и недоброжелатели!
А строка настолько необычна и завораживающа, что стала одной из самых любимейших у любителей поэзии, да и у меня...
Об этом явлении писал ещё Баратынский: "Я думаю, что в произведениях поэзии, как в творениях природы, близ красоты должен быть недостаток, её оживляющий...Если их уничтожишь - уничтожишь и меру его произведения".
Е.А.Евтушенко имеет многочисленные правительственные награды, в том числе Государственную премию СССР и Государственную премию РСФСР.
Евтушенко в последние годы жил и преподавал в США в городе Талса штат Оклахома, где и скончался 1 апреля 2017 года в возрасте 84 лет.
По своему завещанию похоронен в Переделкино рядом с могилой Пастернака.
Вечная слава Евгению Евтушенко - поэту, гражданину, прозаику, критику, киноактёру, фотохудожнику, кинорежиссёру!
Без него русская литература была бы неполной...
Приведу лишь несколько замечательных стихотворений Евтушенко .Цитируя, невозможно остановиться...
ЛЕОНИДУ МАРТЫНОВУ
Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто —
правила деленья!
А он забыл их —
правила деленья!
Забыл —
подумать —
правила деленья!
Ошибка!
Да!
Ошибка на доске!
Мы все сидим сегодня по-другому,
и слушаем и смотрим по-другому,
да и нельзя сейчас не по-другому,
и нам подсказка в этом не нужна.
Ушла жена профессора из дому.
Не знаем мы,
куда ушла из дому,
не знаем,
отчего ушла из дому,
а знаем только, что ушла она.
В костюме и немодном и неновом,-
как и всегда, немодном и неновом,-
да, как всегда, немодном и неновом,-
спускается профессор в гардероб.
Он долго по карманам ищет номер:
«Ну что такое?
Где же этот номер?
А может быть,
не брал у вас я номер?
Куда он делся?-
Трет рукою лоб.-
Ах, вот он!..
Что ж,
как видно, я старею,
Не спорьте, тетя Маша,
я старею.
И что уж тут поделаешь —
старею…»
Мы слышим —
дверь внизу скрипит за ним.
Окно выходит в белые деревья,
в большие и красивые деревья,
но мы сейчас глядим не на деревья,
мы молча на профессора глядим.
Уходит он,
сутулый,
неумелый,
под снегом,
мягко падающим в тишь.
Уже и сам он,
как деревья,
белый,
да,
как деревья,
совершенно белый,
еще немного —
и настолько белый,
что среди них
его не разглядишь.
ЗАВИСТЬ
Завидую я.
Этого секрета
не раскрывал я раньше никому.
Я знаю, что живет мальчишка где-то,
и очень я завидую ему.
Завидую тому,
как он дерётся,-
я не был так бесхитростен и смел.
Завидую тому,
как он смеётся,-
я так смеяться в детстве не умел.
Он вечно ходит в ссадинах и шишках,-
я был всегда причесанней, целей.
Все те места, что пропускал я в книжках,
он не пропустит.
Он и тут сильней.
Он будет честен жесткой прямотою,
злу не прощая за его добро,
и там, где я перо бросал:
«Не стоит!»-
он скажет:
«Стоит!»- и возьмет перо.
Он если не развяжет,
так разрубит,
где я ни развяжу,
ни разрублю.
Он, если уж полюбит,
не разлюбит,
а я и полюблю,
да разлюблю.
Я скрою зависть.
Буду улыбаться.
Я притворюсь, как будто я простак:
«Кому-то же ведь надо ошибаться,
кому-то же ведь надо жить не так».
Но сколько б ни внушал себе я это,
твердя:
«Судьба у каждого своя»,-
мне не забыть, что есть мальчишка где-то,
что он добьётся большего,
чем я.
* * *
Ничто не сходит с рук:
ни самый малый крюк
с дарованной дороги,
ни бремя пустяков,
ни дружба тех волков,
которые двуноги.
Ничто не сходит с рук:
ни ложный жест, ни звук
ведь фальшь опасна эхом,
ни жадность до деньги,
ни хитрые шаги,
чреватые успехом.
Ничто не сходит с рук:
ни позабытый друг,
с которым неудобно,
ни кроха-муравей,
подошвою твоей
раздавленный беззлобно.
Таков проклятый круг:
ничто не сходит с рук,
а если даже сходит,
ничто не задарма,
и человек с ума
сам незаметно сходит...
* * *
Эта женщина любит меня,
но канаты к другому не рубит.
Эта женщина губит меня
тем, что любит она - как не любит.
Ей работа моя чужда.
Ей товарищи мои чужды.
Не скажу, что это вражда.
Ведь вражда - это все-таки чувство.
Просто ей всё равно, всё равно!
Это детская - что ли - жестокость.
Ну а сколько ей Богом дано:
И талант, и редчайшая тонкость!
Необычны и странны черты.
Вдохновенно лицо ее выдумано.
Только Бог ей не дал доброты -
поленился, на старости, видно.
Что ей строгий товарищей суд!
Чёрт возьми - она самородок!
И её, восторгаясь, несут
корабли и самолеты.
Если боль или радость вокруг -
ничего она знать не хочет.
Если мать больна или друг -
так же звонко она хохочет.
Но когда - нибудь в тишине,
вынимая устало серёжки,
вдруг припомнит она обо мне,
и глаза ее станут серьёзны.
Загрустит, головенку склоня.
Пусть грустит - её не убудет.
С этой женщиной у меня
никогда
ничего
не будет.
ПАМЯТИ АХМАТОВОЙ
Ахматова двувременной была.
О ней и плакать как-то не пристало.
Не верилось, когда она жила,
не верилось, когда её не стало.
Она ушла, как будто бы напев
уходит в глубь темнеющего сада.
Она ушла, как будто бы навек
вернулась в Петербург из Ленинграда.
Она связала эти времена
в туманно-теневое средоточье,
и если Пушкин — солнце, то она
в поэзии пребудет белой ночью.
Над смертью и бессмертьем, вне всего,
она лежала, как бы между прочим,
не в настоящем, а поверх него,
лежала между будущим и прошлым.
И прошлое у гроба тихо шло
не вереницей дам богоугодных.
Седые чёлки гордо и светло
мерцали из-под шляпок старомодных.
Да, изменило время их черты,
красавиц той, когдатошней России,
но их глаза — лампады доброты —
ни крутоверть, ни мгла не загасили.
Шло будущее, слабое в плечах.
Шли мальчики. Они себя сжигали
пожаром гимназическим в очах
и в кулаках тетрадочки сжимали.
И девочки в портфельчиках своих
несли, наверно, дневники и списки.
Все те же — из Блаженных и святых —
наивные российские курсистки.
И ты, распад всемирный, не убий
ту связь времен,- она ещё поможет.
Ведь просто быть не может двух Россий,
как быть и двух Ахматовых не может.