Над почвенным раскопом Усть-Шексны
Теснятся тени, блики от луны,
Как будто здесь, над междуречьем суши,
Всю ночь витают призрачные души
И под мерцаньем их живёт и днесь
Славянский мир, втемяшившийся в весь,
И лунный месяц, приоткрывший веко,
Всё смотрит в даль одиннадцатого века,
Где спят в сосновых срубах до зари
Купцы, крестьяне, бабы, рыбари…
На севере от месяца бледна
Меж берегов колышется Шексна.
На западе, иглясь лучами колко,
Всю ночь мигают бакены над Волгой
И, огибая блестки их следов,
Плывут громады сумрачных судов.
За Волгой над фонарностью сияний
Вздымаются ряды угрюмых зданий…
Здесь, вслушиваясь в биение секунд,
Ты слышишь, как сталь века рвёт корунд.
Век пылью стать обязан по судьбе,
Но даль времён не в мире, а в тебе:
Снимая слой за слоем почвы камедь,
Своей души ты открываешь память, -
Всем тем слоям, что в толще есть земной,
Соответствует её какой-то слой, -
Путь к сущему из прошлого так долог!..
И сам себе вдруг странен археолог,
Что выбрел в ночь, разбуженный тоской,
И, мысля время, курит над рекой.