ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ КНИГИ "ТАЙНОМУ ДРУГУ"
Литературно-художественное издание
Толстоус Василий Николаевич
ТАЙНОМУ ДРУГУ
Стихотворения
Валентине Николаевне Вужве
© Толстоус В.Н.,2020
ББК 84 (2Рос-Рус)6-5
Т 54
Т54 Толстоус В.Н.
"Тайному другу" - Стихи –
Издание второе, исправленное и дополненное,
Донецк, "Исток" - 2020. - 100 стр.
Подп. в печать 25.06.2020
СТИХОТВОРЕНИЯ
НОЧЬ
Проснись: шумят в ночи цикады,
а в небе – струи звездопада.
Услышь: как будто звук струны,
сквозь доски хлипкого причала,
неясный плеск морской волны –
и нет конца в нём и начала…
Поймёшь: огни падучих звёзд
подобны блеску Божьих слёз,
а не следам кометной пыли.
Ловя ночную благодать,
в саду все листья, словно крылья, –
дрожат: им хочется летать!
И облака что птичьи стаи,
вдали намерены истаять,
а сверху звёздная страна
вращать готова сферу неба,
чтоб из-за дальних гор луна,
как полукруг румяный хлеба –
взошла, блистая точно ртуть,
и заслонила Млечный Путь.
РОЗЫ
Смотри: укрыты бархатные розы
росой, как будто капельками слёз.
Им больно, и недвижимая поза
смиряет их уверенность и лоск.
Ещё последним запахом и влагой
они питают милый уголок,
и каждая с печалью и отвагой
как душу, испаряет в небо сок.
И лишь одна без слёз и без упрёка
стоит и смотрит с кротостью в глаза.
На стебле, на изломе, капля сока
застыла, не желая в небеса.
ДВЕРИ РАЯ
Посмотри на весенние травы,
в душу трель соловья впусти.
Есть дела поважнее славы
на коротком твоём пути.
Просто так ничего не бывает,
солнце светит не просто так.
В жерло ада и в двери рая
не пускают простых зевак.
Если ты не случайный прохожий,
и, борясь, вылезал из жил,
то с рожденья и ты, быть может,
на земле не напрасно жил.
В нашем мире жестоком непросто,
зло таить может день любой.
Расцвести не давала злости
часто только одна любовь.
Только это ранимое чувство,
только нежности мягкий свет,
по судьбе от истока к устью
проведут сквозь болота бед.
Просто так ничего не бывает:
солнце светит, звезда горит.
В очень узкие двери рая
только любящим путь открыт.
СКАЗОЧНАЯ СТРАНА
Прощаясь, розовые сны
уплыли в дальние пределы.
Ушли клыкастые слоны
и птицы счастья улетели,
и всё, что там росло, цвело,
весёлой силой наливалось, –
вдруг навсегда перевелось
и даже тени не осталось.
И ты, моя навек печаль,
моя любовь, одна на свете,
меня не видя, смотришь вдаль,
а между нами снег и ветер…
Там ноги в беге тяжелы, –
во сне мы медленны и вялы, –
шипы, дреколья и углы
на неподъёмном перевале,
где в страже – грозные слоны
клыки о камни отточили
под небом сказочной страны,
где нас с тобою разлучили.
***
У моря женщина лежит и смотрит на волну,
поддерживая голову чуть согнутой рукой –
как будто бы Творец, являя вечность, подчеркнул
в рисунке строгость линий и задумчивый покой.
Фигуру бесконечности создал с живой душой,
чей образ капли сдвоенной увидел он в росе.
И понял: получилось настолько хорошо,
что это ль не вершина Его работы всей?
СЕРДОЛИК
Как будто солнце на закате – цвета лавы –
сверкнёт и остановится на миг,
а это – жаром вулканическим оплавлен –
алеет глазом древний сердолик.
Он сколок сердца вековечного светила,
что, каменея, скапало стеклом.
Его ты гладишь, говоря: «Люблю, мой милый...»
От перстня веет силой и теплом.
На блеск незнанный прилетает с моря чайка.
Волна ложится преданно у ног.
Обычно всё вокруг, и так необычайно…
На пальце перстень нежен, как венок.
ОН И ОНА
Никто на свете не был жив,
лишь тени смутные летали.
Эпох не бывших миражи
не прорисованы в деталях.
А Тот, кто зная день и час
для всех небесных сил и тленных,
творил живое в первый раз,
и выходило вдохновенно.
Мечтой незнаемой любви
исполнен каждый промельк линий.
Девичий облик нежно свит
с мужским в тепле небесной глины.
Не виден самый малый шов,
и только вьётся светлый локон,
слегка колышимый душой,
теперь уже не одинокой.
Им, переброшенным в житьё,
осталось выполнить простое:
над миром царствовать вдвоём,
смиряя Вечность на престоле.
***
Слова давно продуманы и сказаны.
Виски окрашивая, время вдаль бежит.
Не хочется друг друга мучить фразами,
опустошёнными отсутствием души.
Слова выходят слабыми, затёртыми,
и забываются, не трогая сердца…
Ещё вчера в глаза глядели гордо мы,
ловили взглядом выражение лица,
стыдились невесомого касания,
ценили пальцев осторожное тепло...
О счастье всё вокруг напоминало нам,
не замечая: чувство было и прошло…
От невозможной силы восхищения
рвалось восторженное сердце на простор!
Имело вес малейшее мгновение,
и всё невидимое взору до сих пор...
...Надеешься, что главное – не сказано,
и что-то важное не сброшено, кружит.
Но вдруг опять рассказываешь фразами
и остро чувствуешь неверие души.
***
Сметая звёзды, словно крошки,
не грея, плавает одна,
любуясь зеркалом дорожки,
над морем полная луна.
Глаза твои едва прикрыты,
но, стоит взгляд поймать на миг –
и, покидая даль орбиты,
светило ночи реет в них.
Луна стесняется немного,
пока целую я её.
Наверно, трудно недотрогой
кружиться вечно над Землёй.
Пусть ей известно всё на свете –
ведь мудрость явлена луне –
но поцелуи внове эти…
…А наши тени на стене,
как две порхающие птицы,
уже забыли обо всём,
в одно стремясь соединиться,
слиянье празднуя своё.
ПТИЦА
Милый мой, единственный, ласковый, родной!
Я бы полетела птицей за тобой.
Лёгкая душа моя рвётся из груди,
чуя, что сгустилась темень впереди.
Я любила искренне, по ветру ты плыл.
Дай же, Боже, ветра, нежности и сил:
Ты влюблённым – вера, и в пути оплот,
чтобы, словно птицы, вырваться в полёт.
Милый мой, единственный, ласковый, родной!
Как же можно выжить без тебя одной?..
ЗВЕЗДА ПО ИМЕНИ ЛЮБОВЬ
С её волшебностью и силой
среди времён сравнений нет.
Не ждёт она, чтоб пригласили,
и ей не надобен билет.
Она живёт, когда природа
устав, ложится умирать,
вбирая каждый луч восхода
и ночи чёрную печать –
когда томительны секунды,
а дни летят, как поезда.
Её порой дождаться трудно,
надеясь долгие года.
Она проста и бесконечна,
и с ней прекрасен миг любой.
Она в подлунном мире вечном –
звезда по имени Любовь.
***
Ладони тёплые. Блаженство поцелуя.
Глаза прикрыты трепетно, слегка.
Под шёпот нежный: «Милая, люблю я…»
часы идут, стучат издалека –
отсчитывают молодость, и время,
когда на полуслове мы уйдём,
когда сердца как разожжённые поленья
согреть не смогут суженых и дом.
Тогда всплеснут недоцелованные руки,
чтоб оградить ушедшее собой
от света истины родительской науки,
и счастье обещавшей, и любовь.
***
Ничто не вечно, вечен только путь.
Зовёт купе и ждёт каюта судна.
Ушедших встреч и лица не забудь, –
им, канувшим, лишь в памяти уютно.
Простите мне, что в вашу жизнь вошёл,
минутный друг, заветная подруга…
Случайной встречи искренний глагол
излечит от душевного недуга...
Но тем сильнее сдавит сердце грусть
и ты поймёшь, как расставаться трудно.
Ничто не вечно, вечны только путь –
и зов купе, и сень каюты судна.
***
Уезжая с моря, оглянись,
помаши рукою наугад:
я внизу, где старый кипарис,
где ажур затейливых оград.
Так тепло. В Крыму апрель цветёт
и поют о счастье соловьи,
но блаженство рая не придёт,
если нет ни страсти, ни любви.
Уезжая в вечность, оглянись,
здесь любовь оставлена твоя.
Посмотри с дороги вправо, вниз.
Промелькнёт фигурка. Это я.
***
Пробудись ото сна, пробудись!
Видишь: в синем разъёме окна,
словно чей-то весёлый каприз,
проплыла молодая луна.
День ушёл и закат догорел.
Море сеет прохладу и йод,
и дорожка серебряных стрел
подпирает собой горизонт.
Вышли звёзды светить: по одной –
чтобы смог я их все рассмотреть.
До утра над утихшей страной
рассыпается звёздная медь.
Пробудись: рядом горы и лес.
Это стыдно – безмолвствуя, спать.
Ночью больше таится чудес –
их так хочется видеть и знать.
...Не очнулись от крепкого сна
ни Ай-Петри, ни звёзды, ни ты.
За окном продолжала луна
свет уснувшим струить с высоты.
***
Не уходи. Сегодня светит солнце.
Над морем чертит след аэроплан.
Беспечный ветер эти волоконца
свивает в лёгкий белый сарафан.
День станет расслабляюще погожим,
ни туч, ни всплеска ветра впереди,
но без тебя он станет невозможен, –
прошу тебя, навек не уходи.
Я всё запомню, каждую морщинку,
и долгий взгляд за сеточкой ресниц…
Мне не найти вторую половинку
из книги жизни прожитых страниц,
не отыскать в оставшейся мне жизни
таких же чудных ветреных минут…
Ты вся – чудесно явленный мне ближний,
их только свыше избранным дают.
***
Я глажу пальцами покорный шёлк щеки,
и ты, ладонь целуя, льнёшь к руке щекой.
Как будто сердца, ты касаешься руки,
смиряя лаской возникающий огонь.
Ни слова, только шумно дышишь в тишине.
Полёт касаний бесконечно бережлив,
и, точно в детстве, вслед за птицами во сне,
ты вдруг на небо поднимаешься с земли.
Нам говорили о бессмертии души,
и верить хочется, что точно есть она.
Одно понятно: что рука в руке дрожит,
и что друг другу доверяем имена.
И снова стлаться станет шёлк твоей щеки,
ценя в моей ладони силу и покой.
Тела и души притягательно близки,
ведь нет души отдельно женской и мужской.
***
Осенний парк. Мисхор. Снимается кино.
Фонтан включили. Бьёт холодная струя.
Всё прежде бывшее опять воскрешено,
кино за молодость свою благодаря.
Фокстрот знакомый слышен. Тихо бьёт прибой.
Лаская слух, души касаются моей
простые звуки моря, вдаль зовут с собой
под сень старинных кипарисовых аллей.
Звучат шаги. Тревожат гравий каблуки.
Недвижных статуй безразличные глаза.
Актриса юная движением руки
снимает влагу со щеки. И вновь слеза.
Партнёр застыл. Над ними солнце в вышине
стоит и смотрит, освещая старый парк.
Оно не с нами словно, а в застывшем сне,
где стали ходики, не отбивая такт.
Беззвучно мечется забытый режиссёр,
кричит, наверное, ненужные слова.
Вокруг безмолвие. Сужается простор.
И время снова запускает жернова.
***
Я готовлю тебе подарок:
не шампанское, не духи, –
вывожу под свечной огарок
свыше спущенные стихи.
Словно птица, к весне смелею,
а душою открыт и наг.
Я люблю тебя и лелею,
и целую в заветных снах.
Улыбаешься, руки грея,
обернувшись по плечи в шаль, –
бесконечно родная фея
и распахнутая душа.
Мне хотелось бы вызвать ветер,
чтобы он в волосах играл,
я губами бы губы встретил…
…Неизвестно, каким был рай.
Мы, наверное, что-то помним,
и в стихах на чуть-чуть, на миг
кто-то высветит берег, волны,
и журчащий в лесу родник.
А вуаль предрассветной дымки
приоткроет и скроет вновь
мир, где стройные Эвридики
и Орфеи из детских снов.
СТРАСТИ ТЕЛА
На самом донышке души
таятся тихо страсти тела.
Их как постами ни глуши,
они всегда готовы к делу.
Порой порывы так сильны,–
пускай до срока и запретны!.. –
то вдруг отчаянно грешны,
то растворяются бесследно...
Когда, немало лет спустя,
свою подстёгивая память,
судьбу разделишь по горстям:
что взять с собой, а что – оставить,
тогда, поймав гормонов дрожь
и сладкий привкус юной страсти,
ты неожиданно поймёшь,
какая горсть была прекрасней.
***
Покорный трепет и томленье поцелуя
не опишу ни тишиной, ни яркой речью.
Не напою, карандашом не нарисую,
вот разве – губы и пылающие плечи…
Углы и линии прямые – вне закона!
Полуокружности – единственная правда
(и поцелуй под колыхание вагона) –
всё остальное и неважно, и не надо.
Вагон летящий – заколдованное место.
Я нарисую всем бесплатные билеты –
они сгодятся не оседлой жизни вместо,
а верным пропуском в сверкающее лето.
Ещё припомнятся слова, улыбка, тело,
да искра счастья, что в полёте посетила –
мелькнула тенью, за окошко улетела,
чтоб слиться в точку беспощадной перспективы…
***
За туманами мир не кончается.
За рекою леса и луга.
Над страною весенняя здравица
и размашистые облака.
Небо прячет галактику белую,
и ещё, и ещё – без конца…
Только я ничего не поделаю:
мне не жить без родного лица.
Что мне мир и чужая галактика,
переплывшая реки времён,
если промельк увидев халатика,
понимаю, зачем мы живём.
В телевизоре страны с границами,
оболванив полмира с утра,
уверяют: в политику влиться бы,
где в почёте обманы и страх.
...А халатик и взгляд этот пристальный,
тонкий стан и несмелый кивок,
намекают, что вот она, истина,
та, что людям загадывал Бог.
НИТОЧКА К ДУШЕ
Как песня тихая, весенняя,
как слово верное в строке,
струит тепло прикосновения
руки к доверчивой руке.
И слов слетающих не надобно –
касаний тёплая волна
дыханьем святочного ладана
открытым душам отдана.
А время движется, не движется,
его и вовсе нет уже…
Ладони рук соединившихся
свивают ниточку к душе.
***
Повторяя: «Люблю я, люблю тебя…»
чувство вызвать удастся едва ль.
За окошком выводит прелюдию
или фугу метельный февраль.
Всё, что с ленью на завтра оставлено
в неумении сразу решить,
то удастся с рассветом едва ли нам
и умерит желание жить.
Было много вранья, словоблудия –
замечаем, увидев итог.
...Повиниться: «Люблю я, люблю тебя…»
даже шёпотом вряд ли бы смог.
ЗВЕЗДА ПО ИМЕНИ ПЕЧАЛЬ
Вы слышите? Я снова плачу в прошлом:
не так давно ушло, а кажется – века.
Там долго находиться невозможно:
капризны петли возвращающих лекал.
Бегут по курсу месяцы и годы –
и замирают, растворяются вдали.
Лишь при погожей, солнечной погоде
заметны контуры оставленной земли.
Да вот она: реальна, бесконечна,
а обернёшься вспять – и вновь пустая даль.
Но в полночь, из глубин Дороги Млечной,
кольнут лучи звезды по имени Печаль.
Вы слышите? Я плачу в лучшем прошлом.
Его стремглав уносит странная река.
Направить вспять поток, наверно, можно.
Как это сделать, не придумал я пока.
***
На небе тоже хорошо.
Не веришь? Это поправимо.
Взлетим не телом, а душой,
как два весёлых херувима –
сначала вверх, а после вниз.
Пройдёмся по меридианам.
Увидим ширь небесных риз
за галактическим туманом.
Себя заметим на земле –
мы там ещё не воскресали
и, словно тени на стекле,
смотрели мёртвыми глазами.
Без губ не станешь целовать.
Без рук исчезнет жар объятий.
Давай же снова вспоминать
о том, единственном закате,
о долгой ночи при луне,
о лунном свете, полном страсти…
И не забыть сирень в окне,
волшебно пахнущую счастьем.
***
Между реками, в пыли
две дороги пролегли.
Между реками, в пыли
не увидишь край земли.
Между небом и землёй
ты на облаке со мной.
Между небом и землёй
только ветер, только зной.
Между мною и тобой
годы в дымке голубой.
Между мною и тобой.
Между мною и тобой.
***
…И опять, презирая судьбу,
все влюблённые встретятся в Ялте,
сквозь года, города и табу, –
даже те, о которых не знал ты.
И однажды хмельной ветерок,
словно бережный ангел-хранитель,
перед сном принесёт на порог
чей-то голос с далёкой орбиты.
Ты живёшь. Твердокаменный быт
в кожу въелся и выстелил душу,
но любовь невозможно забыть
ни жене, ни примерному мужу.
Привяжи поскорее себя!
Даже губы заклей, чтоб не звал ты
образ той, что тревожит тебя.
Все влюблённые встретятся в Ялте!
***
Не «прощай…» говори, – «до свидания!»
Будто схоже, но разная боль.
Отнимая тепло прикасания –
безвозвратно уходит любовь.
Погоди же рука, на мгновение –
впереди неустройство судьбы.
Мы всерьёз на планете последние –
не спеши в неизвестность отбыть.
И рука твоя, кажется, вздрогнула,
задержалась, пожала, и – прочь.
Всё судьба неурочная отняла,
эта звёздная южная ночь.
Годы, дни – отправляются в прошлое.
Настоящего нет и следа.
Ты меня не забудешь, хорошая?
Видишь: падает с неба звезда…
***
Если больно душе на изломе –
промедление недопустимо:
повтори и запомни три слова:
Крым, любимая, и Валентина.
Есть исконные, главные вещи,
но не их в этот миг выбираешь:
только рай, только преданных женщин –
нет без них настоящего рая.
Даже если не ладится чувство
и глаза обещают разлуку,
не обидеться – тоже искусство,
придержи на прощание руку.
Чтоб не сгинуть судьбе на изломе,
не молчи, – (грусть и память – едины), –
прошепчи три загадочных слова:
Крым, любимая, и Валентина.
***
Прости меня, родная: не за злобу,
не за грехи, а просто ни за что –
за то, что время быстро вертит глобус,
не слыша просьб замедлить свой виток.
Я у тебя последний, кто остался,
а от других ни вести, ни следа.
Дай руку мне. Давай кружиться в вальсе.
Забыл все па. Ты тоже? Не беда.
Мы просто встанем, взглянем друг на друга,
и включим вальс: «Мой ласковый, мой зверь».
Ты так красива. Друг. Почти супруга.
Что было – в прошлом. Главное – теперь.
Ты плачешь? Слёзы? Это всё от счастья.
Твой стан упруг. Ну что же ты? Кружись.
Да, мы седые. Жаль, не в нашей власти
остановить кружащуюся жизнь.
ЛЮБОВЬ И РАЗЛУКА
Сказали: у Любви, хмельной, неосторожной –
есть подурневшая от зависти сестра.
Что ж, в мире нашем, обозлённом и безбожном,
встречал и я немало этого добра.
Она приветит, заплетёт умело руки,
под поцелуями развеется тоска,
и как понять, что это злобная Разлука:
упругий стан похож, такая же рука.
Она сидит, сестра Любви, сестра родная,
от жгучей ненависти пламенем дыша,
и ждёт, когда в тебе, под сердцем вырастая,
накопит яд её коварная душа.
Пока плутовка в бурных ласках обнимает,
и распаляет тело прелестями вновь, –
её сестра в застенках замкнута и тает,
и шепчет с горечью: не верь ей, я – Любовь.
***
Не верю превосходным степеням –
они одно досужее враньё,
но, женщину любимую обняв,
уже не сможешь больше без неё.
Нежна, как сень берёзовых лесов,
и горяча, как майская гроза.
От глаз порой такой исходит зов…
Ах, эти полулунные глаза!
А ты краснел, улыбку надевал,
зачем-то вздор, смущаясь, говорил –
но не нужны обычные слова,
а только ветер… Только шелест крыл.
Не гаснет свет в берёзовых лесах,
где бродит сок забористый, хмельной.
Как это просто: в мире ты не сам.
Ну как не верить в крылья за спиной!
СЛЕЗА
Однажды миг нечаянный настанет
и по щеке опустится слеза,
чтоб над смущённо сжатыми устами
поколебавшись, выписать зигзаг.
Тогда слезу губами – вот награда! –
успеть забрать бы, сладкую, с лица.
И всё. Наверно, большего не надо,
чтоб отогреться душам и сердцам.
А то, что в мире зной или метели,
и что вокруг людской круговорот –
двоим совсем, ни капельки нет дела,
на сто веков беспамятных вперёд.
Но ты о том не знаешь, улыбаясь,
неловко губы пальцами прикрыв.
От губ исходит запах каравая,
а руки помнят райский трепет крыл.
***
Когда собороваться вера позовёт вас,
и не затем, что так решили небеса,
а просто жизнь пошла, лишённая полёта,
и раздвоилась от усталости в глазах –
тогда на Пост Великий, в деревенском храме,
где и намёка нет на мрамор и гранит,
приходский батюшка летящими перстами
вас крестным знаменьем три раза осенит.
Он имена прочтёт, как будто на крестинах,
и тут же эхо их на небо вознесёт.
В строю имён: Илья, Василий, Валентина
начнут свой первый запредельный перелёт.
Подбор случаен. Души словно птичьим клином
стремятся в небо друг за другом улететь:
сперва Илья, за ним Василий, Валентина –
всё меньше кажется вдали земная твердь.
А здесь, внизу, пока читаются молитвы,
ты ощущаешь за спиною два крыла.
Звучат моления раскатистые ритмы,
и словно тают, растворяются тела.
Ты видишь небо, море, парус бригантины,
рассветным солнцем зажигается простор.
А обретённые Илья и Валентина
зовут на облако у края Крымских гор.
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА
Смахни плохое настроение,
к душе приставшее с утра –
поздравь подругу с днём рождения,
пускай он был позавчера.
Она ведь самая красивая,
и ей совсем немного лет.
Разлука тем невыносимее,
что встреча будет, или – нет…
В дожди чтоб милая не плакала,
с лучами солнца к ней приди.
Согрей улыбкой, словом ласковым,
увидишь: высохнут дожди.
Душа её к тебе потянется
сквозь даль и сети маеты,
и, может быть, с тобой останется.
Об этом так мечтаешь ты…
Пусть мало радости и праздников,
но, как судьбы ни краток век,
давай поймём, что жизнь прекрасная,
пока её не кончен бег.
***
Большой любви счастливая пора
наверное, уже не повторится.
Не потому ль на кончике пера
всё реже стали удаваться лица?
Не описать искрящийся овал,
глаза, распахнутые в радостном привете,
хотя я тушью нежно рисовал
в тиши черты волнующие эти.
И горько мне, что милые глаза
от грусти одиночества устали.
Вернуться бы в ушедшее, назад,
в далёкий Крым, не знающий печали...
***
Что одиночество бессонно,
узнал вполне, и ты вдали одна.
Мерцают звёзды, равно невесомы,
у твоего и моего окна.
Но каждый день, что к ночи прожит,
я чувствую, сквозь боль пустой вины:
мы сращены, сильней чем кожей,
единством душ, не знающим цены.
Мы оба неразъединимы,
как будто с детства выросли вдвоём.
В ночи шепчу одно: "Могли бы..."
И слушаю молчание твоё.
***
Когда любимые навечно покидают,
не в силах выдержать нахлынувшей тоски –
их души бледные неспешно улетают,
и в отдалении по-прежнему близки.
Излишней строгостью последнего свиданья
исполнен промельк осеняющих перстов.
Так повелось, что мы – небесные созданья,
и здесь ненадолго – в теснине городов.
Блажим, куражимся, как будто жить нам вечно,
а счастье рядом где-то – «вынь, да и положь»…
Разлука следует безропотно за встречей,
чтоб не сойти с ума – выдумываем ложь.
Проклятье встречам, если время сердце старит!
Зачем разлуке знать о том, что будет впредь?
Мы очень нежные. Мы вовсе не из стали.
Нам проще сдаться, не желать и не гореть.
Ты улыбаешься, навеки покидая.
Звучит сигнал. Вагоны трогаются в путь.
Стальной дороги бесконечная прямая –
ей не под силу ни вернуться, ни свернуть.
Когда любимые, махнув рукой, уходят –
ложатся под ноги им ленточки дорог.
У самолётов есть нелётная погода,
лишь поездам хорошей выделено впрок.
***
У запретных плодов удивительный вкус, –
с южным привкусом троп караванных.
Испытай, – и у сердца возникнет искус
и любви, и желаний незваных.
Искушение – песня забытых богов –
очень нежно и тихо поётся.
Только выбравшим путь, что далёк и рисков,
к ней дано подобраться без лоций.
Ну, а если ты здесь, и далёко моря, –
плыть туда не достанет сажёнок, –
всё ж попробуй поднять из болот якоря
и мостов не бояться сожжённых.
***
Поздравляю тебя с днём рождения.
С лёгким облаком весточку шлю.
Ветер выстудил влагу осеннюю
и с пургой отослал декабрю.
Забросали снега, заметелили
оголённые ветви в саду.
Я тебя в заколдованном тереме
со свечою волшебной найду.
Ноябрями сырыми захвачена,
ты, в плену дожидаясь меня,
заплатила сполна неудачами,
что до срока сердца леденят.
Пусть растает душа, заневестится.
Что – года, если кончился плен…
Вот свеча: поднимайся по лестнице.
Не проси: я не встану с колен.
В ГАЛЕРЕЕ
Ты говоришь о тени на портрете,
что хороши раскосые глаза.
Я замечаю – чист и разноцветен
был Божий мир столетие назад.
Ты так смешно глядишь на древний облик
и прядь волос невольно теребишь,
задумавшись о странности символик
в овалах глаз и розовости крыш…
А дальше – неразгаданный Куинджи,
чей холст уже невидим навсегда,
и кто-то шепчет: «Медленнее, ближе,
взгляните обязательно сюда…»
Но – ничего на выцветшей картине.
Пожухли краски старого холста.
За равномерной блёклостью и синью
неяркий свет струится от Христа.
Вдали, наверно, блеск Ершалаима,
ещё не накопившего угроз.
Но всё это в уме, неразличимо.
Печаль вокруг, дорога и Христос.
Ты вся в раздумье. Волосы оправив,
спросить о чём-то хочешь, но молчишь.
В твоих очках в серебряной оправе
лучится отсвет розовости крыш.
***
Облака вьются тонкими нитями,
задевая слегка Аю-Даг.
Ожидаем весну в Партените мы,
ей пора возвратиться сюда.
Ходим долго с тобою по берегу,
ищем взглядом родные глаза.
В этот край приезжаем намеренно,
чтоб о главном друг другу сказать.
Одному мне с собою не справиться,
грезя зимней порой о весне,
о тебе, чернокудрой красавице
из ночей моих долгих и дней.
Не жалею ни капли о встречах я,
для тебя лишь на свете живу, –
и взлетает любовь моя вечная,
упиваясь тобой наяву.
Ветер с моря ерошит нам волосы,
мы, обнявшись, смеёмся в ответ,
признаёмся друг другу вполголоса,
что разлуки не выдержим, нет.
И уедем отсюда, конечно же, –
всё обычно кончается в срок, –
для запаса накопленной нежности
сберегая в душе уголок.
***
На фотографии ты запечатлена
в момент улыбки, лёгкой и печальной.
Застыл в руке бокал шипучего вина,
и виден пик Ай-Петри за плечами.
Не помню год, но за спиной твоей плакат
с призывом посетить концерт Ротару.
Едва видны вдали сигара маяка
и чёрные ажурные радары.
У фотографий незатейливая жизнь:
отыщешь в доме, поглядишь с минуту –
и поспешишь опять на место положить,
вздохнув при этом тяжко почему-то.
Но, если положив, рука не задрожит,
глаза не увлажнятся горькой влагой,
то для чего же ты все эти годы жил –
ответь фотографической бумаге!
Всё рассказал бы в письмах, милая, тебе,
но в горле ком, хотя глаза и сухи.
Я помню море и ай-петринский зубец,
и пятый корпус, что лежит в разрухе.
Бокал с вином ты держишь много лет подряд –
я помню вкус его весёлых капель.
Заколдовал вино хмельного октября
на много лет растянутый декабрь.
***
Звонок: «Привет. Ну, как дела?» –
«О, как я рад! Привет». –
«Ты не звонишь, а я ждала…
Мне нужен твой совет». –
«Я виноват – кручусь, верчусь.
А в чём беда, скажи». –
«Да нет, я от избытка чувств,
грущу. Уходит жизнь.
Умаял быт. Судьба проста:
уборка, ужин, муж.
Ты помнишь: я хотела так –
без врак о спайке душ.
Но что всё я – скажи, как ты,
супруга, дети, внук?
Я брежу страхом дней пустых,
больнее сердца стук.
Листаю память: море, сны,
и мы одни с тобой.
Я запрещаю сердцу ныть
и вспоминать любовь.
Любовь ли? Часто вижу сон –
в нём полон дом гостей,
и ты – как призрак, невесом,
мою ласкаешь тень.
А вот и муж. Открылась дверь.
Не пропадай, звони.
Я так хочу тебя, поверь!
Живу, считая дни».
***
Увижу ли глаза, ресницы и улыбку?
Отвёл ли время Бог для встречи или нет?
Ответа ждать нет сил, и будущее зыбко:
печали поражений, отсутствие побед.
Всё будет, всё путём – покуда бьётся сердце.
Но жить осталось мало, и разве это жизнь?
Под вечер вглубь зеркал не хочется глядеться:
там жили детство, юность, а ныне – миражи.
Легко забыть о том, что было мимолётным,
что сердца не касалось и стыло далеко.
Но если вспомнишь страсть – неистовство полёта,
то можно умирать с улыбкой и легко.
***
Неназываемое имя
таили тёплые уста,
в них беспокойный запах Крыма –
о нём не велено мечтать.
Дыханье в трубке телефона,
и ясно мне: волненье есть!
Непробиваемая зона,
не достигаемая весть.
Непроизвольно ищут руки
не позабытое плечо,
а в телефоне гаснут звуки
и крикнуть хочется: «Ещё!»
Заполонившей пустотою
все звуки вымело с земли –
и с неба прямо на ладони
две капли чистые легли.
СОДЕРЖАНИЕ
НОЧЬ………………………………………………………………………………….4
РОЗЫ………………………………………………………………………………….6
ДВЕРИ РАЯ…………………………………………………………………………. 8
СКАЗОЧНАЯ СТРАНА…………………………………………………………….10
«У моря женщина лежит и смотрит на волну…»…………………………………13
СЕРДОЛИК………………………………………………………………………….15
ОН И ОНА……………………………………………………………………………17
«Слова давно продуманы и сказаны…»……………………………………………18
«Сметая звёзды, словно крошки…»………………………………………………...20
ПТИЦА………………………………………………………………………………..23
ЗВЕЗДА ПО ИМЕНИ ЛЮБОВЬ…………………………………………………….24
«Ладони тёплые. Блаженство поцелуя…»………………………………………….26
«Ничто не вечно, вечен только путь…»…………………………………………….29
«Уезжая с моря, оглянись…»……………………………………………………….31
«Пробудись ото сна, пробудись!..»…………………………………………………32
«Не уходи. Сегодня светит солнце…»……………………………………………..35
«Я глажу пальцами покорный шёлк щеки…»……………………………………..36
«Осенний парк. Мисхор. Снимается кино…»……………………………………..38
«Я готовлю тебе подарок…»………………………………………………………..40
СТРАСТИ ТЕЛА……………………………………………………………………..42
«Покорный трепет и томленье поцелуя…»………………………………………..45
«За туманами мир не кончается…»…………………………………………………47
НИТОЧКА К ДУШЕ…………………………………………………………………48
«Повторяя: «Люблю я, люблю тебя…»……………………………………………..50
ЗВЕЗДА ПО ИМЕНИ ПЕЧАЛЬ……………………………………………………..52
«На небе тоже хорошо…»…………………………………………………………...54
«Между реками, в пыли…»………………………………………………………….56
«И опять, презирая судьбу…»……………………………………………………….58
«Не «прощай…» говори, – «до свидания!»...»……………………………………...60
«Если больно душе на изломе…»……………………………………………………62
«Прости меня, родная: не за злобу…»……………………………………………….65
ЛЮБОВЬ И РАЗЛУКА……………………………………………………………….66
«Не верю превосходным степеням…»………………………………………………69
СЛЕЗА…………………………………………………………………………………70
«Когда собороваться вера позовёт вас…»…………………………………………..72
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА……………………………………………………………….74
«Большой любви счастливая пора…»………………………………………………76
«Что одиночество бессонно…»……………………………………………………..78
«Когда любимые навечно покидают…»…………………………………………….80
«У запретных плодов удивительный вкус…»………………………………………82
«Поздравляю тебя с днём рождения…»…………………………………………….84
В ГАЛЕРЕЕ……………………………………………………………………………86
«Облака вьются тонкими нитями…»………………………………………………..89
«На фотографии ты запечатлена…»…………………………………………………91
«Звонок: «Привет. Ну, как дела?»…»……………………………………………….92
«Увижу ли глаза, ресницы и улыбку?..»…………………………………………….94
«Неназываемое имя…»……………………………………………………………….96