ГЛАВА 85 (1963 г)
1 Вся память человечества бездонна,
Как будто море потакает нам,
А в нём живут особенные волны,
Что отрывают память ото дна.
И вот она уж плещется на берег
Своим воспоминанием полна.
Как нам не нужно открывать Америк,
Так памяти подвластны все века
От той звезды, что нам вручила пеленг
До первого планеты ручейка.
А дальше потечёт неудержимо
Бурлящая от памяти река.
13 И вот столетья проплывают мимо,
Поймать их – только руку протяни:
Которые ласкаются игриво,
Другие же хоронятся в тени…
Но нам свежи военные огрехи,
Один из них Гречухин Михаил.
Как памятью отяжеляет веки,
Предательству прощенья не сыскать.
В любом отдельно взятом человеке,
Как в зеркале, отражены века.
И лишь весы на грани благородства,
Поняв подвох, отклонятся слегка.
25 И «Молодая Гвардия» вернётся,
Поднимется из опалённых шахт,
И памятью народной отзовётся
Её несокрушимая душа.
А Ваня Славкин, Проводник упёртый,
Пошлёт радиограмму в США:
«Всех укрывателей гоните к чёрту,
Не зря же я коротковолновик.
Радист всегда почувствует аорту,
В которой бьётся подлости родник.
Военные преступники подсудны,
Поскольку зреет яд соблазна в них».
37 …Вершки и корешки в одну посуду
Положит вместе только дуралей,
Хоть я того спецслужбам не забуду,
Что непричастных сберегли детей:
Переселили, имена сменили,
Как стали вновь похожи на людей.
И в силовых структурах тоже были
Порядочные, честные умы!
Новочеркасск не задыхался пылью,
Он задыхался от своей сумы:
Морили голодом страну большую
От Балтики до самой Колымы!
49 Заманивали даже ошуюю
И каждую пригодную страну,
Лишь только бы Америку прищучить,
Рисуя всем её, как Сатану.
И всё на самом деле так и было,
Но это растревожило струну…
Когда радиосвязь мы полюбили,
Наш круг друзей любой готов был чтить,
Тогда ростовский радиолюбитель
Сумел Ивану правду сообщить.
Я эту речь не мальчика, но мужа,
Намереваюсь к делу приобщить:
61 «Идти домой с надеждою на ужин
Для нас являлось роскошью тогда,
Но уменьшать расценки много хуже
И голода, и рабского труда.
В заводе объявили забастовку,
Вот тут-то и нагрянула беда…
Милиция была, но мало толку,
Когда для вида защищаешь власть,
Оружие не взять на изготовку
И козырную не изменишь масть.
К горкому через скверик подходили,
А там затея вся и родилась.
73 Хоть город развивался всем на диво,
Сейчас-то сквер другой уже давно,
По кабинетам властным мы ходили,
Как по хоромам барским всё одно.
Не потому ль деревьям быть у зданий
Партийных бонз уже не суждено,
Чтоб упредить внезапное восстанье…
Тем временем крепила власть штыки.
Протесты удостоились вниманья,
Как некогда латышские стрелки
Расстреливали в Новгороде сходы,
И многие попались в те силки.
85 Вот так и здесь – какая власть народа?
На крышах залегали снайпера,
Людей косили, как чума природу,
Но даже здесь порядочность была:
Не все стреляли и стрелять хотели –
Спецслужбы были из того числа
И от судьбы неправедной спасали
В судах расстрельных, в нежити лихой,
Переселяли, имена меняли
И даровали жизненный покой».
Вот так спаслась Надежда Кузнецова
За неприметной дальнею рекой.
97 Лишь год спустя она сняла оковы
С поспешного молчанья своего.
Радист ростовский парень был толковый –
Назвал лишь имя – только и всего,
Но важную для нас затронул тему:
«Где праведность, там все за одного!
103 А не пора ли нам менять систему?»