Поплыл карась с Кронштадта
К троюродному брату,
Такому же карасю,
Но с острова Хонсю.
Пока плыл -
Не ел и не пил,
Почти что не спал,
Устал.
Что повидал: кому расскажи -
Обвинят во лжи.
Коралловые рифы, песчаные косы,
Человеческие матросы.
Видел кита краснокнижного
И палку лыжную,
Плывущую по Гольфстриму
От Тромсё до Крыму.
Видел то ли останки Титаника,
То ли три тонны тульского пряника
В контейнере с затонувшего сухогруза.
Видел, как из пустоты возникают медузы.
Видел остатки на дно минувшего,
Ночевал в башмаке утонувшего.
Просыпался в тени морской лилии,
Существовал ниже мировой ватерлинии.
Перешёл из прохлады в тёплые воды,
Принимал у акулы роды.
Поучаствовал как-то раз в зачатии:
Видел, как торпеда погружается в днище катера.
Кажется, это было у берегов Сомали.
Огибал мир по параболе и гиперболе,
Подводили плавники ли, нервы ли,
Жабры ли, или иные части тела
Рыбьего. Останавливаться - это не дело.
Так и плыл: за днями - недели,
Не встречая ни сети, ни мели.
И, под тропиком Рака встречая закат,
Порой вспоминал Кронштадт.
Вспоминал его тёмные воды.
Кто бы знал, что кронштадтскому карасю
Конец придёт в трёх днях от Хонсю.
Вытащили узкоглазые подонки
На борт загаженной джонки.
Уволокли в свои додзё и монастыри,
Накрутили на суше суши и омега-3.
И неведомо теперь на Хонсю
Троюродному карасю
Про его Одиссею.