На рассвете, в эскадроне красных,
Рыжая кобыла родила.
Жеребенок - рыженький, вихрастый -
Был не в радость. Шла кругом война.
Эскадронный приказал Трофиму:
- Ликвидировать! Немедленно убрать!
Это ведь твоя, боец, кобыла?
Будет он в бою нам всем мешать.
За сараем, у навозной кучи,
Отдыхала с жеребенком мать.
Был солдат темнее черной тучи.
Он пришел приказ тот выполнять.
Сухо щелкнул в тишине звенящей
Карабин (Трофим дослал патрон).
Жеребенок, словно лист дрожащий,
Мать сосал. И был слегка смешон.
И стоял Трофим, как пригвожденный,
Глядя на на жеребчика и мать.
В памяти всплыло: новорожденный
Сын его пытался грудь сосать.
Время шло.Трофим стоял и думал.
Не поднялась пристрелить рука.
Доложил комэске вскоре хмуро:
- Ты прости. Не смог убить коня.
- Черт с тобой! - ругнулся эскадронный.
От начальства всем его скрывать!
Пусть живет и дальше красноконный.
В бой твою кобылу не пускать.
Две недели радовались доле
Жеребенок и кобыла - мать.
Словно ветер он носился в поле.
Был большим любимцем у солдат.
Как-то утром, после темной ночи,
Прибыл вестовой. Вручил приказ:
- Ввиду того, что белых много очень
Отступить. С врагом в бой не вступать!
На излучине, на тихом вольном Доне,
Переправа красных началась.
Крики, маты, ржание и стоны...
Расседлав коней пустили их всех вплавь.
И плыла кобылка рядом с сыном.
С ними рядом плыл Трофим-боец.
Но иссякли жеребенка силы.
Стал под воду уходить юнец.
Эскадрон давно уже на суше.
Крикнул командир:- Не отставать!
На брегу оставленном, на круче,
Спешились казаки. Встали в ряд.
Не посмели казаки на круче
В красного стрелять, как во врага.
Греб рукой он правою, могучей,
Обхватив другой рукой конька.
Офицер беснуется, грозится:
-Запорю! Отдам под трибунал!
-Не лютуй! Не видишь, что творится?-
Бородач - казак ему сказал.
А Трофим уж выходил на сушу.
Жеребенка, как дитя держал.
Выстрел вражий тишину нарушил.
На колени красный воин пал.
Жеребенок отбежал в сторонку.
Трофим рухнул навзничь, на песок.
Офицер отбросил прочь винтовку.
Казаки плевались, крестя лоб.
Ноги омывались водой Дона...
Двое не могли никак понять:
- Спать хозяин будет их доколе?
Жеребенок это был. И лошадь - мать...