Пасторалин рвал рвал цветы в клумбе... Это были хризантемы... - белые, по фактуре нежные и пахнущие одеколоном "Золото скифов". Подошел сторож Егор Иванович Егорьев 75 лет, старый и привязчивый. "Товарищ, вы чего здесь делаете?" спросил он зевая... "Рвет... То есть рву прекрасные хризантемы, гражданин сторож",- спокойно ответил Пасторалин. Сторож изменился в лице: " Калужский бык тебе товарищ... Ты! Плати семнадцать". Сторож засучил рукава и сделал вид, что будет бить...
"Я несу эти прекрасные хризантемы цыганке Изабелле, она красива... Поэзия... А вы, если считаете, что я должен семнадцать, то нажмите на третий номер" - произнес Пасторалин. "Чего это? Чего?", - старик не знал, что сказать... "Жми, старик, на третий номер... Иди в квартиру сорок три, там третий номер", - продолжал Пасторалин. "А хто это?" - старик не знал что и говорить, он забыл, что шавка Барбадос готова вцепиться в горло каждому цветнику, но Егорьев забыл от удивления... "Сколько тебе лет, страж?" - спросил Пасторалин, аккуратно срезая лишние листочки. "Семьдесят пять... А чего?" - Егорьев почесал затылок. "А то, что мне двадцать восемь, моей любви шесть, моей любимой двадцать три, а моему врагу тридцадь один... Так что жми на третьего, помоги мне, старик..."
Старик плакал... Это было впервые за всю его жизнь, раньше плакали от него. А Пасторалин сорвал все, что можно, не оставив ничего и, осенив, отца Егория крестным знамением, ушел, излучая ауру таинственности и окрасившись цветом героев Эдгара По - черным, ибо был мрак.
"Луна не взошла... Хризантемы... Хризантемы!" - Егорьев занервничал, ибо хризантемы стоили в копеечку. Утром ему позвонила директриса парка Гвоздева, спросила: "Хризантемы? Где? А? Что?" Старик голосом Габена сказал по французски: "Же ву..." "Чего?" - удивилась Гвоздева. "При" - добавил Егорьев. "Сошел с ума?" - спросила она, - "Платить будешь Ты!" "Гвоздева, нажми на третьего..." - сказал Егорьев...
Но третий был уже далеко. Он не ставил свой целью добиться взаимности, но Гвоздева улыбнулась... "У тебя нет 140 рублей?" - спросила она. Пасторалин молча вышел в ванную комнату и принес мокрые хризантемы и так же молча положил к ее ногам. Гвоздева все поняла. "На третьего лишнего тебе нажимать не придется. Ты ставишь меня в безвыходное положение, ибо украл мои цветы из моего парка".
Он ушел и больше его никто не видел... А перед этим вздохнул, потом засмеялся, закурил, но больше его никто не видел... Он просто ушел, потому что он был третьим и на него не надо было нажимать, чтобы затем вздохнуть...
До свидания, Даниил Хармс, я еще встречусь с вами... Вот только б хризантемы достать.
1989 г.