Человек выбирает день, чтобы сфоткать на аву большой мешок не себя. Чтобы выставить выхолощенное напоказ.
Человек выбирает обложку себе не под стать, примеряет доспех, что ему не впору и рвётся в битву.
Человек выбирает бессмертие, долго и с предыханием, платит, сердечный скрежет давя, и уходит радостный.
Человек обретает почти невозможное и ещё одно, и ещё одно. Всё ему кажется малым и незначительным.
Всё бы ему бежать, человеку этому. Не оглядываться, не думать, не останавливаться.
Всё бы ему, хорошему, чтобы с неба и чтобы намертво. Чтоб не менять, не сравнивать, не завешивать шторами непроглядными.
Если иначе, придётся вставать ведь сызнова и опять идти. Делать, творить великое, совершенствовать многократно начатое, только бы выдать получше и позначительней.
И опять выбирать, не день, а уже неделю на то, чтобы снова сфоткать, да с разных ракурсов, тысячи не себя, неживое множество.
Выбрать опять обложку себе не впору, но продающую. Главное, чтобы смотрелась, да чтоб поблёскивала нелепо и взгляд цепляла.
Человек повторяет громко: "Хочу бессмертия", до невозможности вызубрив эту формулу - если захочется, в тот же момент получится.
И идёт вперёд, вздрагивая от порывов себя и ветра.
И глядит ледяными, давно не горящими глазами на то,
Как могло быть весело,
Если бы он здесь был.
Жаль всё-таки,
Что он с этим миром
Больше
Не происходит.