Инфинитив тишины
В доме на углу давно живёт одинокая тишина — старуха с больными зубами. Она выходит из оцепенения по утрам, поскрипывая мослами, выползает на ветхий балкон и крестит узловатым троеперстием просыпающуюся округу. Округа равнодушна к шёпоту старухи, который осыпается с её высохших губ, у округи свои заботы — заводской гудок, сбежавшее от завтрака молоко, суетливые сборы в школу и что там ещё?
Так сберегается вечная заповедь: преодолевая проклятие Коли Колокольчикова, каждая птичка перед тем, как покинуть свой шесток, торопится прочитать утреннее правило, после которого набирающий силу день считается обретшим благословение. А что вчера?
Торжество пережитых мгновений утешается гранитной памятью: вот, в стареньком подъезде, выкрашенном непонятно кем и непонятно зачем в грязно-зелёный цвет, удивительные слова на пыльном стекле, вставленном в деревянный простенок — «Вова, я тебя люблю!». Сейчас уже неважно, действительно ли равнодушный молодой человек по имени Вова упустил счастье по имени Маша: Маша много лет замужем за инженером-электронщиком, Маша родила мужу двойню. Маша назвала сына Антошкой, а дочку Дашенькой. Маша машет кому-то узкой ладошкой издалека и только неизвестно в чьём сне.
Календари настенные, календари в портмоне, календари вечные... Зимы доживают до апреля. Лето — всегда умирает в октябре. В октябре детское горло нужно укрывать тёплым шарфом. Тёплый шарф беспечным отцам нельзя забывать в прихожей — и не то чтобы «возвращаться дурная примета», нет — не дурная, нет — не примета. Ну какие к чёрту приметы?
Ты, улыбнувшись укоряющему взгляду жены, бежишь наверх за любимым дочкиным оранжевым шарфом, ты в два шага одолеваешь пролёты по пути туда, и в один шаг — возвращаясь обратно. Ничуть не запыхавшись, ты вываливаешься из подъезда. А там... Только сгорбленная старуха-тишина, которая крестит обезумевшего тебя и исчезает, проваливаясь бог весть куда. А ты, профессиональный дурак, укоряя себя в полоумии беспамятства, садишься на скамейку и зажимаешь уши руками: календари настенные, календарики карманные — ну сколько ещё лет можно бегать за оранжевым детским шарфом, сколько раз, отталкивая набежавших соседей, нужно рвать руками автомобильный металл, отнявший две самые любимые жизни?
Остановись, непокорное сердце. Остановись.