Вечер, ветром бьющий по стеклу,
сон, гонимый страстью и кнутом,
быт, в котором жить я не могу, —
все это за моим окном.
Мысли, быстро создающие преграды,
губы, что прижатые к стене,
глаза закрытые; глаза не рады,—
все это видится во мне.
Улыбка, что сутками поёт ламенто,
голова, что мыслей всяких лишена,
душа, ловящая пятно момента,—
все это лишь она.
Она глядит, и звёзды там глазеют,
она встаёт, и солнце ей же подражает,
она мертва, и Луна улыбкой веселеет,
она ревет, и приплывает туча дождевая.
Я взгляну, и звёзды по Европам скачут,
я встаю, и солнце убегает в банку,
я мёртвый, и Луна всей силой плачет,
я реву, и мне дают овсянку.
И только та, чьё сердце в книге,
и только ведьма из всех ведьм
покажет общий наш красивый выгиб,
ведь
вечер, где горизонт давно размыт,
сны, украшенные страстью и кнутом,
быт, в котором жить не можем мы,—
сколько общего за одинаковым окном.