Светлане Мячиной
***
Пьют облака рассветы, красят бледные дали.
Только бы тучи где-то в небе не заплутали,
Вылили б дождь холодный и остудили раны
Скорбной земли бесплодной, ужас познавшей бранный.
Танками пропахали без сожаленья нивы,
Зёрен бы вместо стали – стал бы весь край счастливым.
Взорванного асфальта режут по сердцу грани.
Голубь, исполнив сальто, сгинул в густом тумане.
Рядом слепые хаты, дыры и гарь на стенах.
В этом посёлке каты с лютой отравой в венах,
Праздник справляли бесу, смерти подняли веки:
Солью крутой – к порезу, годных парней – в калеки.
Били, в лицо стреляли, вешали и топили,
Будто любви не знали, матери их не растили.
Холод вместо прохлады – осени злая мета,
Близкой зимы засада: нет ни тепла, ни света.
Выпьет рассвет обмана – сгустки тумана в глотке.
Голубю в клетку рано, флаг ЛНР на высотке,
Выше него бы к солнцу – вволю в лучах купаться.
Туча в ответ смеётся: «С тьмой ли тебе тягаться?»
***
Снова между миром и войной крыльями в небесный свод стучится,
Прошлое оставив за спиной, будущего раненая птица.
Нелюди, забывшие про стыд, вырвавшие вековые корни,
Каждый клят, нет – проклят… мят… не мыт… застят свет спасительный и горний.
Им плевать на слёзы чад и жён, не тревожит матерей страданье,
«Гиацинт» злой волей заряжён – в отчий дом прямое попаданье.
Голубь, распахни свои крыла, защити, спаси родную землю!
Вновь в церквах разбиты купола, вновь сердца чужому горю внемлют.
Между миром и лихой войной…Беззащитной школой и прицелом.
От обстрела редкий выходной. И душа, расставшаяся с телом.
***
Можно прожить вслепую,
Вешать замки на двери,
И, ни во что не веря,
Молча, считать гроши.
Или в годину злую
Маленькой стать потерей
В битве больших империй,
Светом сверкнуть души.
– Бог, милосердный Боже,
Правых ведут на плахи...
Крылья певучей птахи
Сломаны дробью влёт.
Родины нет дороже.
Кару приняв металлом,
Преданный идеалам,
Верный, за них умрёт.
Там, в неизвестной выси,
Здесь, в неизвестном грунте –
Телу покой, до сути
Хочет душа дойти.
Живы стихи, в них мысли:
– Смерть моя не напрасна?
Стала ли жизнь прекрасной?
Счастье смогли найти?
Можно прожить жируя,
Тявкать, что люди – звери,
Хитрым аршином мерить
К выгоде личной дни.
Ты так не мог, впустую.
Смело шагнул за двери,
Став роковой потерей –
Светочем для семьи.
***
… она молила извергов: «Не надо, я маленькая»,
Худенькую спину стирая о жёсткий матрас,
Спутанные волосы на диванном валике
Мокрые от пота… Крики закрытых глаз.
Её никто не слушал, прижав коленями руки,
Только ножонки дёргались птицами в злых силках.
Первый, второй, двадцатый … Нескончаемо длятся муки,
Она отделилась от тела, забыв про стыд и про страх.
Сороковой … Когда внутрь проникла монтажная пена,
Она была ещё жива. В свои четырнадцать лет
Разорванная, окаменевшая. В крови обои на стенах –
В алой крови Богородицы, чище которой нет.
И людская и Божья ждёт насильников кара,
Пусть будет она страшнее всех существующих кар.
…на дверце шкафа – молний запараллеленных пара
И штык-ножом вырезано: «Новосветловка» и «Айдар».
***
Был бы птицей – пел бы песни соловьиным языком
Всё заливистей, чудесней, вдохновением влеком.
Пел бы дому, пел бы саду, речке быстрой и мосту.
Но вчера попал в засаду – повязали на посту.
Мыслью – в небо, носом – в камень новосветловской земли,
Снайпер острым глазом славен – опознали, повели.
Били так, что еле помню, как я встал тогда с колен,
Кровь утёр с лица ладонью…Смерть меня ждала, не плен.
Был бы в силах – спел бы песню на орлином языке,
Духом – ввысь, минуя веси, горы, степи вдалеке,
И пришла б на помощь стая славных родичей-орлов,
Разбежалась б нечисть злая, разорившая мой кров.
БТР взревел и дёрнул – натянулся чёрный трос,
Ополченцу прямо к горлу он петлёй-змеёй прирос,
Разрывая плоть на части, красную впитал струю…
В небе, жаворонок, властвуй, Богу скорбь неси свою.
Пусть душа услышит песню вновь на русском языке,
Прилетели с доброй вестью птицы в рай не налегке:
В трелях их и боль и отклик, клёкот – плачи матерей,
И замученного подвиг, и свобода у дверей!
***
Как бойцы, застыли свечи пред иконами в строю.
Натянув пальто на плечи, я в безмолвии стою.
Нет ни радости, ни горя, нет ни цели, ни судьбы,
Лишь Святые Богу вторят, по канону морща лбы.
В запах ладана вплетает аромат горящий воск,
Сердце бьётся, замирает, остужает правда мозг:
– Ты молекула, песчинка, только капля вешних вод…
И Угодника слезинка вдруг по лаку потечёт.
Чёрный август пах убийством, невозбранно сеял страх,
По Луганску снова выстрел… Жизнь повергнувшие в прах
В церковь из домов сгоняли и шерстили по углам,
Что не брали, то ломали, превращая вещи в хлам.
Усмиряя жажду мести, насыщая духом плоть,
В церкви, Господи, мы вместе, ты возьми нас, Боже, в горсть
И неси по жизни топкой, защищая от беды,
Прочь войну с бездонной глоткой, потуши пожар вражды!
Как бойцы, застыли свечи, шлют мольбы на небеса.
Спят освенцимские печи, в Новосветловке роса –
Кровь убитых ополченцев – на траве горит огнём,
И слезу с иконы в сердце каждый чувствует своём.
*13 августа 2014 года украинские каратели вошли в поселок Новосветловка Луганской области. Ни ополченцы, а тем более жители поселка не ожидали такого развития событий. Немало ополченцев попало в плен, некоторые из них были расстреляны, местные жители подверглись террору со стороны карательного батальона «Айдар»…