Дом покосился, дом почернел,
Старая бабушка в доме болеет.
Всюду подпорки из досок и дел.
А без того, кто в деревне сумеет?
Через забор, закипев иван-чай,
Маревом манит. И в долгую стужу
Бабушка, выпустив с дымом печаль,
В валенках стареньких выйдет наружу.
Лето какое вон, не задалось.
- Слава те Господи, снега -то нету.
Что-нибудь вырастет в поле, авось.
В памяти добрую ищет примету.
Кошку покличет. Судьбу старый дом
Снова помянет скрипуче дверями.
Бабушка пьёт иван-чай за столом.
Где-то мышкует кошшонка с котами.
Шепчет молитвы истлевший провал
Ветхого рта. Чтоб не в смертную пропасть
Кануло главное. Чтоб целовал
Правнучку парень, сквозь чистую робость.
Чтоб обжигаясь росою в траве,
Сладкие правнуки здесь голосили.
Чтобы аукали, звали, - Ты где,
С крынкой молочною Матка Россия?!
Мы не забыли скрипучих твоих
Нежно-агукованных колыбельных.
Тот твой наивно-молитвенный стих
Вечно кормящей Державу деревни.
Весь оборот и товарный объём,
Все мегаполисных кластеров знанья
Канут в осиновый твой окоём,
Где вдоль дорог в шушунах на прощанье
Избы чернеют провалами, нас
Инобытийствубщих ожидая.
Давешний жизни исконный наказ
Верно забывших.
Забывших?
Не знаю.
Старенький дом почернел и просел.
Всюду продрогшая бабка-Россия
Ищет судьбу из древнеющих сёл,
Глазками окон домов голубыми.