Возьми табачку
Когда перемерзают странствующие сибирские реки, ты вспоминаешь обо мне: ты выбираешь какой-нибудь пятничный не слишком звёздный вечер и звонишь по очереди нашим общим друзьям, битый час рассказываешь, какие теперь морозы в Якутске, а потом вдруг интересуешься: «как-там-он-в-своём-уссурийском-крае-не-говори- ему-что-я-звонила-и-спрашивала».
А друзья — добряки-болтуны, они всегда докладывают мне о твоём полуночном звонке. Они без устали врут, что мы оба дураки, что мы могли бы... что это так просто — простить, наплевать на гордость во имя... — в этом месте каждый из них непременно добавляет что-то своё-не чужое. И когда беседа с друзьями, словно бабушкин Колобок-из-Сусека, докатывается до колючей тропинки сопереживания, я обрываю разговор с кем-то из друзей, я говорю: Siri, будь ласка, включи тишину. И Siri, умная Siri (конечно же, улыбаясь) отвечает: да, о мой повелитель, будет сиюмгновенно исполнено!
Если у чертят существует субординация, то вослед за мультяшным бароном Мюнхгаузеном «клянусь своей треуголкой» — существуют и звания, и в этом месте что-то подсказывает мне, что чертёнок Сопереживание — всего лишь обычный рядовой. Ни полномочий у него, ни должности. Вечный новобранец, которого безбожно (да, безбожно — не ухмыляйся) шпыняют старшие товарищи. Старослужащие ефрейтор Издевательство и младший сержант с дивной фамилией Нужда отправляют Сопереживание в ночные вылазки — они заставляют слабовольного рядового воровать табак у зажиточных дачников, они так и говорят всегда: иди, солдат, в дачный посёлок, пошукай по кладовкам сушёного табаку, шустри, как знаешь, а без курева и не возвращайся.
Лиза, Лиза, ты такая странная, Лиза. Я давно продал наш непостроенный домик, я сто лет не ношу панамы, я забыл, как подвязывать яблони, спроси любого, он подтвердит, что я больше ничем не похож на дачника, но вот — возьми табачку для своего сопереживания: у меня «всё очень хорошо» — и на работе, и в том, что тебя не касается даже краешком краешка.