Люди шептались, мол, странная женщина,
Пальцем крутя у виска указательным.
И не помолвлена и не повенчана,
И не замечена даже с женатыми.
Возраст не юный, но платья короткие,
Стройные ноги под джинсы дырявые.
Мимо соседок летящей походкою
Мчалась, желая соседушкам здравия.
И улыбалась игривой улыбкою
На недовольные взгляды, ехидные.
Птицей порхала и плавала рыбкою,
Злились соседки вовсю любопытные.
- Чай, проститутка. Приходит уж затемно.
- Да не иначе, как шлюха валютная.
(Сплетни рождались короткими платьями)
- Видно, что жизнь абсолютно не трудная...
Странная дама была недолюблена
И недопонята здешними дамами,
Не выставляя на местную публику
Сердце разбитое с давними шрамами.
И не жена, не невеста, не мать она,
Дома лишь фикус да кошка пушистая.
Прятала боль под нарядными платьями
Да под дежурной улыбкой, лучистою.
Ночью ложилась в постель несогретую
С тоненьким томом Сережи Есенина.
И вдохновляясь простыми сонетами,
В мыслях растила мечты сокровенные.
Утром, чуть свет, пахло в доме шарлоткою,
Пряными астрами, кофе с корицею.
Вновь пробегала летящей походкою
Мимо соседок с угрюмыми лицами.
Счастьем светились глаза странной дамочки,
Плавно струились пшеничные локоны.
- Явно, гулящая! - бабы на лавочке
В след языками презрительно цокали.
Странная дамочка будто не видела,
Не замечала к себе отношения.
Может, другая давно б и обиделась,
Эта же выше была, без сомнения.
Выше земного, насущного, бренного,
Где-то витала под облаком мысленно.
Под впечатлением строчек Есенина
В жизненных дебрях искала же истину.
Брала мольберт и палитру акриловых,
Изображала сюжеты цветастые.
Не продавала, а просто дарила их,
Делая людство немножко прекраснее.
Мир озаряла беспечной улыбкою,
Так и жила она, странная женщина -
Птицей летала и плавала рыбкою,
С небом помолвлена, с морем повенчана...