Чёрным глянцем сквозь сон замерцал Ахерон,
сквозь клубящийся мрак - леденящие стоны…
Одолжи мне свой шест, о, трудяга Харон –
сын Эреба и Никты, плод Ночи бездонной!
Твой пронзающий взор – как ахейский клинок;
здесь не стану обманом таиться до срока.
В жалком рубище, глаз не смыкающий бог,
твоя доля – неволя, а участь – жестока!
Вот, держи-ка навлон – мой последний обол…
Трехголовый твой страж – тот ко мне был добрее,
он вилял мне хвостом, был при встрече – не зол…
Я его усыпил лишь, подобно Энею!
Я – не дерзкий Тесей, что коварство таит,
Персефоны не стану, как он, похищать я…
И не твой Перифой: мирно спит пусть Аид,
не спешит распахнуть ледяные объятья.
Не упорствуй, вези, непреклонный Харон,-
режет шест твой по стрежню и жизни, и судьбы:
мне – увидеть лишь тех, с кем навек разлучён,
на ушедших родных, хоть на миг, мне взглянуть бы!
***