У меня было всё безграничное и живое,
Были толпы незримых поклонников, как броня.
Ничего не спасало. Казалось, что всё пустое,
Что никто не любил меня.
Ничего не дарило покоя - всё бесполезно.
Город скомкал и выблевал в окна мои слова.
Я писал о таких же незыблемых и железных,
И всё чаще переставал
Быть таким, как в своих блокнотах.
Быть бессмертием во плоти.
Слышал в мороке бреда чужое, пустое: "кто ты?"
И кричал ему: "Прекрати!".
Это длилось годами, бессмысленными годами.
Чем-то серым и вязким заполнились города.
Я устал быть бессмертным, устал оставаться с вами.
"Объясни нам понятнее, что это за туфта!"
Я устал объяснять,
Вашу мать,
Да какого чёрта!
Я воздвиг себе стены и сдохну в своей норе.
Это лучше, чем быть изначально навеки стёртым
Или, хуже ещё, оставаться собой на треть.
Я остался живым посреди бесконечно стылых,
Задающих вопросы, взывающих к божествам.
От меня не осталось ни строчки - они забылись,
Превратились в ненужный хлам.
Но я всё ещё здесь: создавать, начинать сначала...
Моя главная цель - не исчезнуть, сгорев в огне,
А творить до конца.
Я всегда был таким, как Вселенная завещала,
И любил выворачиваться во вне.
Умереть, но писать.