А за моей душой – лишь ночь и лунная строка,
в дверном проёме – абрис привороженного слова,
чья тайная запретная первооснова
никем не расшифрована пока,
как никому не виден тонкой жилки след
в цветке лиловом бальзамина.
Он всё переживёт – и лишь тогда помином
я перестану мерить белый свет.
И только лихо не исчезнет никуда:
они с помином неразлучные двойняшки –
как две скорлупки приоткрывшейся фисташки,
как половинки у садового плода…
А за моей душой – прерывистая нить
белёсой строчки, что струится из эфирной сети,
и мы – доверчиво и радостно, как дети –
спешим сетями снов её ловить.
Надлом луча – и лунный ледяной ожог
остудит воздух сумерек в дверном проёме,
и обнажится остриём запретный мир на сломе,
и я прочту строку - что за твоей душой…