Глава 2
А как это?.. Почему?.. Зачем?..
Попыталась спросить, но вместо слов и нормальных звуков получился какой-то то ли писк, то ли мявк.
- Шшшш, звёдочка моя, тише, - снова раздался чуть слышный женский шёпот, больше похожий на игру легкого ветра с листвой, - нас не должны найти.
Приплыли. Вернее прилетела. А если ещё точнее, то залетела! В новую жизнь. Это же надо так попасть…
Спрятавшаяся красивая женщина интересной внешности – моя мама. Мы прячемся. Сколько это будет продолжаться, неизвестно. Где мы, не знаю.
А ещё… Я младенец! Чёёёрт… Беспомощный младенец. Если найдут те разбойники, что напали на мою маму и её сопровождение, ничего сделать не смогу.
Чувствую, как слёзы сами собой на глаза наворачиваются, губы начинают дрожать. И очень хочется плакать. Мама гладит по головке, но это мало помогает. Чувствую, что вот-вот могу разрыдаться. Не могу успокоиться, тело плохо слушается – слишком остро реагирует на мысли и эмоции, физические команды воспринимает с трудом. Кабздец…
Что же делать то?... Шуметь никак нельзя.
А что, если?...
Вдох…
Альбатрос, баклан, ворона…
Выдох…
Гнали джинный егермей.
Вдох…
Ёж жевал зелёный иней,
Выдох…
Йод курил, лизал макрель.
Не знаю, что это за зверинец, но пока читаю про себя эту ахинею, всплывают довольно забавные картинки в памяти. И вот что-то мне подсказывает – в реальности таких событий быть не могло.
Выглядит забавно, помогает отвлечься, а значит – едем дальше.
Вдох…
Неказистый ослик плёлся,
Выдох…
Радостно сося тархун.
Вдох…
Ушлый филин хакнул центр.
Выдох…
Чёрт шахина щелканул.
Вроде успокоилась. Теперь либо вообще нужно стараться ни о чем не думать, либо размышлять о нейтрально-позитивном. Так сказать, во избежание.
Только родилась – подыхать не хочется.
Хотя так жить, тоже не вдохновляет. Младенец же. Ничего сама не могу. Смотрю, хотя на что тут смотреть, в темноте то, ни фига ж не видать! Слушаю, но и звуков кроме нашего дыхания никаких. Хотя этот факт скорее радует, значит, не нашли. С трудом двигаю руками-ногами. Разговаривать не могу.
Да, понимаю, что это временные трудности. Всему научусь. Как говорится, опыт приходит с опытом. Но чтобы этот самый опыт дождаться и наработать, сначала нужно выжить.
А ещё… что-то мне кушать хочется. Непроизвольно начинаю причмокивать губами. Это у всех детей такой рефлекс или только у меня?...
Меня немного приподняли, повернули бочком и сунули в рот что-то мягкое и тёплое. Сосу. Приятно. Вкусно. Чуть сладковато.
Стооооооп!!! Мне что – титьку дали?! Да как так-то?!
Мысленно ору, а тело само наяривает и причмокивает. Ему нравится, рефлексы рулят.
А как же личность? А вдруг у меня травма будет? Психологическая? Или мне так понравится, что потом только о женской груди и буду мечтать?!.
Что-то опять паниковать начинаю, даже тело как-то притормозило с питанием. Ой-ой-ой, сейчас же снова реветь захочу.
Молочко вкусное, тёпленькое. Меня гладят. Мысли, кыш-кыш! Пошли вон! Нужно жрать, а не думать. Вот буду дома, в безопасности, тогда и подумаю.
А теперь ам-ням-ням и баиньки…
Блин, как отвратительно по-детски звучит, аж плеваться хочется.
***
Сколько мы просидели в нашем укрытии, не знаю.
Просыпалась, кушала, пыталась ни о чем не думать или отвлечь себя какими-то несерьезными стишками. А ещё… писилась и какалась. Это кошмар! Мне было ужасно стыдно и неловко. Понимаю, что ребёнок, это естественно, но всё-таки…
Хорошо, что мама у меня маг. Или волшебница? Да без разницы! Главное, что проблему с очищением решала парой непонятных слов и странным жестом.
Несколько раз во время бодрствования слышала какие-то подозрительные звуки снаружи. Иногда просто шум. Иногда какие-то голоса. В такие моменты мама старалась не дышать, крепче прижимала меня к себе и чертила в воздухе фигуры светящимися линиями.
Честно, было очень страшно. Старалась лишний раз не пищать и даже не кряхтеть. А для детского тела это очень сложно. Пыталась тренировать руки, хватаясь за всё, до чего могла дотянуться. Получалось не очень.
Кушать хотелось всё больше и больше, а молока было только меньше.
Похоже, мы уже несколько дней вот так прячемся.
Маме становится хуже. Понимаю, что сил и ресурсов на мою кормёжку и магию практически не остается. После родов нужен покой, нормальный сон и усиленное питание, а ничего из этого у неё нет. Начался жар. Или послеродовая лихорадка, или истощение, или стресс, а может и всё вместе стали тому причиной.
Чувствую, что ей с каждым часом становится хуже.
Спасители не появились. Подозрительные личности продолжают бродить где-то в округе.
Всё чаще приходит мысль, что мы так тут и сдохнем: либо от болезни, голода и истощения, либо нас найдут и добьют. А даже если не убьют сразу, то ничего хорошего всё равно от убийц и разбойников не увидим.
Так вот ты какой – зверёк северный…
***
Проснулась от того, что жёстко и неудобно лежать, мокро, замёрзла, а голод настолько скручивал внутренности, что казалось, будто желудок начнёт пожирать меня изнутри. Лежала спелёнутая в одну из юбок на плаще, а не у родительницы на руках. Похоже ей совсем плохо. Дыхание частое, с какими-то странными хрипами и сипением.
Это очень страшно. Отчаяние накрывает постепенно, но неотвратимо. Понимаю, что маме остаётся совсем немного времени. Жизни из неё уходит с быстрее и быстрее. Не знаю как, но чувствую. Она умирает. Терять единственное существо, которое тебя любит, которое ты любишь и знаешь, - больно. Кажется, что душу пронзают острые раскалённые спицы. И нельзя ни укрыться, ни противостоять.
И осознание того, что мне, беспомощной, мелкой букашке, после смерти мамы будет суждено медленно угасать от голода в темноте рядом с её бездыханным телом, ввергает в бездну отчаяния. Хочется кричать и захлёбываться слезами.
Но не могу. Нельзя. В подсознании продолжает биться упорно и настойчиво только одна мысль – молчать.
Магия ли это, какая-то мантра, моё стремление не подвести и не выдать или же качественное самовнушение, не знаю. Но даже накатывающий ужас всей этой ситуации не позволяет мне шуметь.
Боги, в чём был смысл моего рождения, если я всё равно умру, не успев толком пожить? И как же должна была накосячить в прошлой жизни, если умирать буду в какой-то норе?
А мама? Чем она провинилась? Неужели напрасны все её усилия? Спасла дитя, которое после её смерти, не сможет выжить?
Я чувствую её боль и отчаяние. Слышу её мысли. Она продолжает кого-то звать, но ответа так и нет.
Наверное, именно так и чувствуют себя похороненные заживо.
Страх и отчаяние.
Так сходят с ума.
А я отключилась. Не хочу потерять рассудок.
Смешно звучит – младенческий рассудок. Посмеялась бы, не будь я в ужасе от всего этого.
***
Что-то тёплое и странное на вкус мне пытаются влить в рот. Головой повернуть не получается, носик зажат, приходится глотать.
Раз, два, три… шесть.
Шесть глотков.
Пытаюсь понять, какой гадостью меня напоили, и кто мог это сделать?
С трудом удалось открыть глаза.
Темно. Пахнет землёй, мамой. Знакомая сеточка из светящихся нитей. Слышно болезненное дыхание рядом.
Ничего не изменилось. Нора. Убежище, которое станет могилой. Зачем было меня мучить, если смерть неизбежна? Или это было попытка добить, чтобы не мучилась?
Тогда почему такой странный способ? Свернуть шею или задушить во сне было бы проще. И гуманнее. Я бы даже не заметила.
А тут разбудила какой-то гадостью в глотку, от которой чуть не захлебнулась. Ну, кто так делает?
- Юншэн, сердечко моё, я очень-очень тебя люблю, - мамин шёпот был еле различим в тишине. – Ты должна жить. Должна выжить любой ценой. И найти своё счастье, - после этих слов меня погладили по щеке и поцеловали лобик. – Я сделаю всё, отдам последнее, но не позволю тебе умереть. Живи и будь счастлива. Люблю тебя, моя звёздочка.
Слушаю и понимаю, что это прощание. Но как же?.. А я как же?.. Как смогу выжить, будучи младенцем, если нас не нашли? Что за бред?!
Чувствую холод. Какой-то неестественный, будто пронизанный электрическими разрядами. Он сгущается, обволакивает мою маму. Она что-то чуть слышно напевает, но слова непонятные, незнакомые.
Что вообще происходит?..
Только сейчас осознала, что вижу с каждой секундой всё чётче и чётче, мамин голос мне кажется громче. Слышу лучше?..
И чувствую себя как-то странно… Пропало чувство голода. Окружающий воздух наполняется новыми запахами.
Замечаю вокруг множество разноцветных нитей, которых раньше не было. Или были, но я не видела?..
Мамины руки начинают светиться каким-то зловещим черно-красно-зеленым светом. Этот свет пугает и притягивает, завораживает и ласкает. Смотрю и не могу оторваться. Он разгорается ярче, скручивается в несколько нитевых вихрей. Эдакие мини-торнадо, которые с каждой секундой набирают обороты.
Что за чертовщина?..
Вдруг вихри срываются с места и подлетают ко мне. Вижу, как они зависли надо мной на равном расстоянии друг от друга, образуя круг. От каждого в центр круга протягивается трехцветный луч. Лучи сплетаются между собой и начинают закручиваться, образуя новый торнадо. Сильный, яркий, мощный, плюющийся молниями. Кажется, что будто седьмой – это веретено, которое скручивает из мелких клубков-вихрей что-то грандиозное.
Мама продолжает петь, но слышно, как тяжело ей это даётся. Она задыхается и с трудом сидит на коленях.
Первая шестёрка практически истончилась и вот-вот пропадёт, центральный смерч верхушкой касается потолка норы. На мгновение показалось, что нас сейчас завалит, но нет, земля сверху даже не подумала осыпаться.
- АминАрэ Юншэн! – последние слова прозвучали особенно громко и чётко. – Я люблю тебя, звёздочка… - это было последнее, что сказала мне мама. Её тело стало усыхать прямо на глазах, превращаясь сначала в мумию, после в скелет, обтянутый кожей, а затем и вовсе осыпался прахом.
Вихрь вздрогнул, увеличил скорость вращения, начал мигать светом с новыми оттенками. Подхватил то, что осталось от тела моей родительницы. Вобрал в себя, увеличиваясь в размерах, практически заполняя собой нору. Затарахтел, взвизгнул. Замер… Кажется, я перестала дышать. Почудилось, будто время остановилось.
Вдруг вихрь вздрогнул, скукожился и влетел в моё тело в районе солнечного сплетения.
Звездец…
Это вот что сейчас было?.. А?!