Смазка для машинки
когда-нибудь я превращусь в собственную пишущую машинку
и она сломается под скрип сахарного песка во всех своих металлических суставах
но если ей долго говорить лучше бы ты писала стихи
у нее появится шанс умереть от шипения
На седьмой
шесть дней отдыха – и ни у кого не будет болеть голова
и боги к хорошей мысли приходят не сразу
Миха
Вот и лошадь бьет копытом
У распахнутых ворот.
Покружимся, Рио Рита? –
Миха песню заведет.
Миха много чего может,
Может дать, а может взять.
По призванию карт… художник
И по жизни тоже блять.
Может кинуть. И подкинуть –
Если в дырочку карман.
Может вынести витрину,
Если пьяный ресторан.
Но по дури не заложит,
Дурь отдельно от котлет.
Мухи ходят осторожно,
Сыплет розочки букет.
За окном зима и лето –
Наше дело к ноябрю.
Друг-товарищ Миха, где ты? –
Мертвой мухе говорю.
Кофеиновая фенечка
Мое кофейное зерно,
Мое измолотое имя.
Теперь должно быть все равно,
Кто подберет тебя, кто снимет.
Как отпечаток на стекле.
Как пенку сладкого начала.
Всего-то пару тысяч лет,
Как ты от шепота устало.
Мне солнце выело глаза,
Они глядят и бездну видят,
В Колхиде ночь и ночь в Тавриде.
И ничего ни рассказать,
Ни вывернуть зрачки не могут.
Не больно им смотреть на Бога,
Он по ночам уходит спать.
Не пейте крепкого помногу.
Запас прочности
Человек устроен скверно –
Может жить, а может нет.
С виду выглядеть примерно
Будет мясо и скелет.
Разговаривает громко –
Отличить не отличишь,
А душа лежит в сторонке.
Отдыхает, не кричи.
За спиной
Не была, не привлекалась.
Состояла, состою.
«За спиной» – как будто мало,
Но спокойней за свою.
Потеряешь ненароком –
И не видеть больше мне
Неба за спиной широкой
И наколки на спине.
На ветке
Старое дерево все еще тычет
Скорченной веткой в окно.
Сколько с собою ты носишь привычек,
Мертвое тело давно?
Птицы побегом не потревожат,
Не заморочит весна.
Сколько платанов сбросило кожу –
Что же твоя так черна?
Разве не все до конца умирает –
Брось и ее – все равно!
Или душа примостилась у края?
Или не смотрит в окно?..
К осени
Что будет осени больней
Касаться умиротвореньем?
А кисти тоньше и нежней,
И нагота все откровенней.
Который раз календарю
Терять желтеющие зубы…
«К зиме» я легче говорю,
Она светла молочной шубой –
Растить и пестовать саму,
В углах развешивать улыбки,
Стоять с лопатой у калитки,
Ну, как бы баба потому.
В пол-листа
А знаешь ли, мне не с кем говорить,
Как ни шумели б листья человечьи,
О личном – клены, падубы – о вечном,
А мне бы руки им посеребрить
За все, уже просыпанное наземь,
За то, что жизнь по веточке пролазит.
А мне бы только дождь переходить.
Я засмотрюсь и каждому отвечу,
И соберу опавшие слова,
И напишу пол-листика о вечном,
Такие же сырые, как трава.
Но все у нас как будто слава богу,
И мы с дождем идем во всю дорогу,
Я пол-листа читаю вслух ему,
Ненужные такие никому.
Китайскому мальчику Ван Вану
Что-то в парке кроме колеса…
Лодочки взмахнули и уплыли –
Раньше здесь творились чудеса.
Чудеса не оставляют пыли.
Видно, где-то трескают пломбир –
Им всегда не больше чем двенадцать.
Подождем, должны вернуться в мир.
Не умеют дети расставаться.
Спит он, спит
Спит он, спит, не тронь дитяти,
Не дыши ночным туманом,
Не ходи ты бога ради
В край невинный ураганом.
Не заламывает веток
Лес волшебный и глухой:
«Ты какого будешь света
И бредешь во мрак какой?»
Только магия момента,
Только цифра на билете…
Человеку нужно с кем-то
Говорить на этом свете.
Ходят звезды в море черном,
Зреет парус золотой… –
Кисть и краска в грим-уборной,
Собери одной рукой.
Дом великого обмана
Беглецом не опустеет.
Он унес в пустых карманах
То, что неба голубее.
Видишь ангела и беса,
Слышишь флейту и рожок? –
Все, что с бурями исчезло,
Что от смерти уберег.
Разговоры
Вот и ангел прилетел,
Сел в углу как посторонний.
Ничего, что глаз вороний,
Поседеет новодел.
Поспешил как на пожар,
Говорил тепло и много.
«Кар» – оно и в небе «кар».
Отдохнул перед дорогой.
Надежда
Ехал поезд через реку,
Плыл по речке катерок.
Что-то надо человеку,
Человеку невдомек.
Жил на месте слава богу,
В канцелярии служил.
Выпил водки на дорогу,
От балды билет купил.
И куда на старость глядя
Ты собрался, дурачье?
Поезд шел, он ехал к Наде,
Я обратно от нее.
Будет плакать королева
Поворот сигналит влево,
Поворачивай, земля!
Будет плакать королева,
Если свергнут короля.
Поворот мигает правой,
Где же наша голова?
Доставай сундук, держава –
Королева, мать, жива!
Но гудят, как мухи, слухи,
А у плахи нет руля.
Будут плакать наши внуки,
Если свергнут короля.
Поворот опять заело.
Если свергнут короля,
Будет плакать королева,
Будет плакать вся земля.
Сочинение (Между небом и землей)
Город-призрак, страна-химера.
Так молились, что Бог исчез.
Да немного подкожной веры.
Да и веры почти в обрез.
Сбитый летчик под небом замер.
Сколько глоток кричит «Алле!»
Замолись, а пройди экзамен,
Дотяни на одном крыле.
Кто остался еще упертый,
Не вместился под взмах руки?
Нет у жизни второго сорта –
Рядовые и мертвяки.
Не бывает другого рейса.
Пасть бы наземь, да нет земли.
Раз цветут на ней эдельвейсы,
Значит, бункер не разнесли.
Эй, душа, если ты живая, –
Этот звон по тебе идет.
Опьяняют тебя, ломают,
Пирожком закрывают рот.
Виноватому быть евреем.
Промолчавшему – черт не брат,
Ни креста для тебя, ни реи,
И Христос за всех виноват.
Не стучат сапоги у дома,
Сталинградских нет Фермопил,
Нет Освенцима, нет погрома,
Это кто-то все сочинил.
Ладно, память, не беспокойся,
Будь как хиппи – от них цветы.
Если вырастишь хакенкройца,
Значит, первою стерта ты.
Селяне
Какое небо, господа! –
Хоть к Господу пешком.
Вы тоже смотрите туда
Потерянным зрачком?
Вы тоже думаете не
О «быть или не быть» –
Куда девать все это мне? –
Там отчие гробы
Еще телегами скрипят
И едут-едут вдаль,
Где, голый с головы до пят,
Он скажет: «Не скандаль.
Ты вишню ел и пил вино –
Другим не повезло.
Ах ты село мое, село!
Люблю ведь все равно».
Не Годо, но в ожидании
городу О.
Как тебе верить, больному и грешному –
Слышал сильнее грехи?
Свечка целует ладони подсвечником,
И не поют петухи.
Город. Еще не Содом, но в подпалине.
Ты не сгораешь с огнем,
Поле твое устилаем печалями –
Станешь идти босиком.
В городе жарко, и в городе ветрено,
Не запоют петухи.
Мы на ладонях внесем для приветствия
Полные соли грехи.
Ты возвращайся, пройди по Ромашковой,
Или по голой пройди.
Божьи коровки твои и букашки
Спят у тебя на груди.
Моя русская
Время – жизни горячее,
Эх, была и не была.
Оглянуться не успеешь –
Головешки и зола.
Видишь, Господи небесный,
Где я мертвая стою?
Не смотри, неинтересно.
Глянь на родину мою.
Не считай свиные морды.
Только спросишь: «Кто живой?!» –
Встанет здесь живой и мертвый
Из земли перед тобой.
************* Будет плакать королева 26.10.19 Литсовет