Укрощение строптивого
Котики бывают разные. Черные, белые, кра… рыжие, ага.
Еще бывают умные и не очень, дружественные и злобные, барственно-презрительные и ласковые, домашние пуфыстики и дворовые бойцы.
А у меня есть Герка.
Он много спит – непременно на моем свитере на комоде, украшая его огромными клоками вылинявшей белой шерсти. И при этом зырит зеленющими глазами – даже во сне – во все стороны: зырк-зырк, укусить бы кого, не? во! – вот эту человеку!
Если коть не спит, то непрерывно вопит омерзительным дискантом: «Пожрааааауть! Почесаааауть! Поиграааауть! Покусаааааауть!» - в любое время дня и ночи.
Особая лепота - подскочить и меня цапнуть зубами за нос, если сплю. Или за любое прочее место, если бодрствую.
Ну, и я соответственно – регулярно диким обезьяном скачу по квартире, пытаясь его поймать и налупить папопи в два часа ночи. И наутро перед работой отсыпаю коту корм, мотая рукой, в которую Герка вцепился.
При этом он категорически протестует, если я ем. Неважно, что я закидываю в пасть невкусное для котов – картошку, к примеру. Важен принцип – «Никто не смеет при мне есть!»
Правда, когда я женился, этот естественный природный процесс как-то дал сбой. Янька нас обоих задавила авторитетом, наверное. Она такая, она может.
Герка присмирел. Не выл истошно и не въедался в плоть между пальцами. А я, с другой стороны, научился завтракать – сначала Янька заставляла, а потом мне и самому понравилось.
Но потом Жана уехала на недельку – и тут объявили карантин.
И коть, пару дней неверяще пошевелив ушами, возродился.
Теперь он каждое утро отъедает у меня, пардон муа, пол-яйца. Звучит скабрезно, но оно так и есть.
Натурфилософия
Коты вряд ли читают рассуждения философов о времени.
И сомнительно, что Герка, задумывался надолго, является ли время штукой непрерывной или же, напротив, дискретной.
Не думаю, что в его котовьей голове мелькала мысль, что абсолютность времени математически выражается в инвариантности уравнений ньютоновской механики относительно преобразований Галилея. Что бы этот буквенный ужос ни значил.
И уж совсем не уверен, что его могучий разум, занятый всегда двумя основными проблемами Вселенной – «Чего бы сожрать?» и «Кого бы укусить?» - обращал внимание на мелкие вопросишки об относительности течения времени для наблюдателей, движущихся с разными скоростями.
Но свое понятие о времени у кота есть.
Очень четкое и твердое:
«Таааак, четыре пятнадцать утра. Подкрадываемся, прыгаем с подоконника на башку этой огромной спящей человеке, кусаем ее за нос, максимально противно и истошно орем, уклоняемся от плюхи и тикаем на кухню. А там, может, человека нам и пожрать даст».
К слову о литературных предпочтениях
- Просперр Муррриме, - издевается кот Герка, углядев, что я снова открываю Ворд. – Хррренов Леррррмонтов.
Не люблю Лермонтова, кстати.
«Никто мою душу не в силах понять. Жалкие, ничтожные личности!» - и театрально взмахнуть плащом.
Паниковский рукоплещет.
В извечном споре: кто круче – Пушкин или Лермонтов? – я однозначно встаю на сторону Александра Сергеевича. Не за заслуги в становлении русского языка – а за то, что умел улыбаться в стихах так, как никто больше не смог.
Гумилев – боец. Цветаева берет тире и с размаху протыкает ими сердце насквозь. Бродский вообще - серпом по… кхм. А Пушкин улыбается. И над собой смеется – тоже.
Но кот Герка все равно предпочитает Лермонтова.
И сейчас вот в позу Михаила Юрьевича встал – отвернулся и необыкновенно выразительной задницей изображает: «И вы не выкупите всем вашим гнусным Китикетом Поэта праведный Феликс с рыбой!»
Вот я и говорю – Пушкин мне милее.