Когда я работал несколько лет назад охранником на почтовых машинах по доставке пенсий, то год и три месяца путешествовал на «УАЗиках-буханках» а также других специализированных машинах вместе с водителями и почтальонами по трём районам нашего Башкортостана: Мелеузовскому, Кугарчинскому и Зианчуринскому, вплоть до Уральских гор и знаменитой у нас «Семиколенки», названной так, потому что это крутой и извилистый подъём на горном перевале. Часто заезжали и в Оренбургскую область, чтобы проехать к некоторым нашим аулам, до Кувандыка почти доезжали.
А это очень, очень красивые места, «Русская Швейцария», как иногда их называют.
Однажды мы приехали в деревню Нукаево Кугарчинского района в самый-самый весенний разлив рек Янташ, Арбаелга и Кукарли, которые подтопили все окрестные поля и сёла. Летом они не большие сами по себе, но весной...
В этой деревне река, наполненная талыми водами, разлилась прямо посредине селения. Она очень сильно бурлила. Проехать на машине, даже на внедорожнике, было невозможно. Там, куда мы подъехали, располагался мост. Сейчас он был полностью затоплен, его даже не было видно, соответственно, и глубина мутного потока была приличная.
На противоположной стороне речки находился местный житель в сапогах и плаще от ОЗК и с резиновой лодкой. Когда мы подъехали, он переплыл к нам в наиболее спокойном месте. К нему в лодку села наша почтальонша, и они поплыли вдвоём в маленькой лодке по бурной воде весеннего половодья. Место там было наиболее тихое, но довольно широкое, метров пятьдесят, если не больше. Мужчина доставил её на тот берег, где её так ждали местные пенсионеры.
Мы уехали развозить пенсию в другие соседние деревни, а потом вернулись за ней, к этому времени она уже раздала деньги всем бабулькам и дедулькам, а тот добрый дядька вновь переправил её на лодке на этот берег. Я ещё подумал тогда: насколько героичны наши люди, в том числе простые женщины, почтальонки, например, которые без всякого пафоса совершают отважные поступки, даже не задумываясь о том, что это очень опасно, ведь пенсии так необходимы людям, несмотря на весеннюю распутицу.
На обратном пути, уже подъезжая к районному центру, селу Мраково, мы забуксовали. Толкать машины в непогоду для нас было привычным делом, в каких только переделках мы не бывали: и в кюветах, и на бездорожье зимой, поэтому быстренько выбежали и все почтальонки, и я, конечно же, и подперев УАЗ плечами, руками, легко, как пушинку, выкинули его на сухую проезжую часть.
Когда я спросил у почтальонки, плавающей на лодке, не страшно ли плыть на резиновой лодке по ледяной воде да ещё с таким быстрым течением, она ответила, что для них это привычное дело, каждую весну так приходится перебираться с берега на берег. Пенсии-то людям надо выдавать вовремя.
Перед райцентром нужно было выдать пенсию ещё одной пенсионерке на хуторе. Было уже темно. Проезда к самому хутору не было, он находился в стороне от большой дороги. Отпустить почтальона по темноте одну, хотя передвигаться по улицам в одиночку им разрешено, я не захотел, да и она предпочла идти вместе со мной.
Снег сошёл ещё далеко не везде. И, утопая по колено в покрывшихся толстым слоем наста сугробах, где проваливаясь, а где нет, след в след мы прошли двести метров до нужного дома и почётно вручили женщине полагающуюся ей сумму.
Нам предложили горячий чай с булочками, но мы отказались, на большаке нас ждала машина. Приехали на базу мы уже в 11 часов вечера. А на следующее утро, к семи утра, опять на работу. Но к такому графику мы были привыкшие, тем более, что аврал-то не всегда.