Утром храм проспишь и не беда,
свет Преображения снисходит.
Рядом ты, мой истовый Адам -
первенец, а паче первороден,
как весь этот грех, что нам знаком.
Откусил от яблочного Спаса
зарево вечерних облаков -
был юнец, а вышел седовласый
из трясин кисельных берегов
в звуковой орнамент колоколен.
Боженька не спросит - кто таков.
Человек, а не кирпичный голем.
Эта плоть, как боль, как голый срам,
эйфория, чувственное эго.
Яблоко прильнёт к твоим рукам,
словно в этом альфа и омега.