Кухня была не маленькая - 20 м2, к тому же почти квадратная. Она предназначалась для двух семей, а значит и столов было два. Ещё была газовая плита с чугунными «крыльями» и раковина. Вот и все. Разве ещё что-то по мелочи: пара стульев, деревянная скамейка, два помойных вёдра и два, видавших виды, веника.
В этой просторной кухне по субботам собирались все обитатели нашего двухэтажного, четырехквартирного дома для игры в «Петуха». Столы для этого сдвигались торцами, из комнат выносились все имеющиеся в наличие стулья и табуретки. Часам к пяти начинали сходится соседи. Народу было много, семьи были не маленькие, в некоторых уживалось по три поколения. И детей было очень много.
Пока взрослые «резались» в карты, мы, дети, носились табуном из квартиры в квартиру. Однажды я обнаружила в шкафу в нашей комнате много конфет - килограмма два, не меньше. То-то было радости нам, детворе. Мы и не заметили, как их умяли все до единой. Конфеты назывались «Кавказские». Они были соевые, без фантиков и стоили полтора рубля за кило. Ничего вкуснее этих конфет для меня не было и нет. Теперь такие не купишь.
После игры взрослые по обыкновению пили чай. Чашки и кружки были предусмотрительно принесены с собой. Моя бабушка встала из-за стола и улыбнулась.
- А у меня кое-что к чаю есть, - и полезла в шкаф за «Кавказскими».Но пакета не обнаружила. Мы притихли: «Что бу-у-де-е-т». Но бабушка на несколько минут замешалась и достала из глубины шкафа большущую бутыль с вишневой наливкой и трехлитровую банку клубничного варенья. Это был наш стратегический запас. Все остались довольны. Годы были послевоенные, не сытые.
Я с ужасом ждала наказания, но бабушка и мама вели себя так, будто ничего не случилось. А ночью, когда я «уснула», они весело смеялись и пили чай с остатками варенья.