До глубины души тронула история про кота Ваську,
спасшего от голода блокадного Ленинграда семью
Бугровых. Эту историю можно легко найти в интернете.
Я на улице встретил глаза и в глазах были слёзы,
И смотрели они так, как смотрит с надеждою друг,
Капли в лёд превращались, свисая с усов, на морозе,
А вокруг ни души, лишь метель завывает вокруг.
Город жил в оккупации: холод, разруха и голод…
– Что ты смотришь, мохнатый, куда же тебя я возьму?
Но запазуху сунул, а он так обнял, как родного.
– Что же делать с тобою? – шепчу и до дому несу.
Дети взвизгнули радостно, только узрели находку,
Дружно кинулись котика тёплым тряпьём укрывать,
И когда руки детские гладили мёрзлую шёрстку,
Он как-будто бы им улыбнулся и начал мурчать.
Полюбили кота и Василием дети назвали,
Он стал членом семьи: с нами ел он и с нами же спал,
В те лихие года всех морозы зимы донимали,
Он ложился же рядом и всех нас чуть-чуть согревал.
Он быстрее сирен сообщал нам о скорой бомбёжке:
Он мяукал и нас об опасности предупреждал,
Он метался по дому – летели на пол поварёшки,
И, пожитки собрав, вместе с ним мы скрывались в подвал.
Безнадёга вокруг – голод впился в людей мёртвой хваткой,
Люди падали в снег, обессилев, и мёрзли в снегу
А живые смотрели, завидуя мёртвым украдкой,
И спасали детей своих через своё "не могу".
Вспоминаю рассказ про несчастную маму семейства:
До последнего грудью кормила она грудничка,
И когда грудь обвисла от голода страшного действа,
Сутки круглые плакал малыш без её молочка.
Материнское сердце не терпит, когда плачут дети,
Материнское сердце страдает – дрожат небеса,
– Мой любимый сыночек, любимей тебя нет на свете!
Я бы всё отдала за улыбку и радость в глазах!
Дети ж старшие очень давно в рот и крошки не брали,
Они, словно щенята, скулили в углу у печи,
Их животики пухли, тела же их так исхудали,
Что невидимы стали при свете последней свечи.
Ночь проплакала мать, а к утру грудничка спеленала,
Тихо вышла во двор вместе с ним в этот лютый мороз,
Через час возвратилась - кулёчек под сердцем прижала:
Развернула – там мясо, солёное горечью слёз.
И на белом лице её был только мертвенный холод –
Она просто молчала не в силах ни плакать, не выть,
Страшной жертвой изгнала она из семьи дикий голод:
Приготовила мясо и стала детишек кормить.
Нас же Бог уберёг – жертва эта всегда непосильна!
К нам спаситель пришёл, но не тот, что распят на кресте:
Он явился худющим котом по прозванью Василий
И всегда помогал выживать нам в голодной нужде.
И, когда на блокадных проспектах кромешного ада
Жнец по имени Голод людей без разбору косил,
Наш спаситель из недр обескровленного Ленинграда
Нам мышей, иногда даже крыс, на обед приносил.
Стала благословением Бога мясная похлёбка,
А охотник наш самый мясистый кусок получал:
Ему силы нужны – завтра день, как и нынче, нелёгкий,
И, поев, он в кровати от холода деток спасал.
Ад кромешный закончился: вскорости сняли блокаду,
Только сколько семей полегли под косою веков!!
Может там, в подворотнях заснеженного Ленинграда,
Бог являлся и к ним в ипостаси промёрзших котов?
До конца с нами жил без нужды и в почёте Василий –
Как же короток век даже самых прекрасных котов!!
Мы, как члена семьи, на кладби;ще его схоронили,
Написав на кресте деревянном: Василий Бугров.
Пролетели года – наши души отправились к Богу,
Похоронены рядом с котом нашим самым родным,
Все мы, как и тогда, в декабре 41-ого года,
Под одним одеялом земли рядом с Васькой лежим.
02.08.2020