Остывает чай. И по нему
Можно отмерять, как тает время.
Будто тело стынет - градус в час.
Крохи хлеба канули ко дну,
И осталось только это племя
Тех и этих, и, конечно, нас.
Расскажи, пока хранится в кружке
Миг тепла и след горячих губ,
Про Эриду или Купидона.
Но осядет пар. И мы в ловушке
Тишины и звона медных труб
В тридцати кубах Иерихона.
Что поделать? Ляжем, кто куда,
На бок, может, на спину, на брюхо
И уснём под недопитый чай.
В сумраке ночном на гладь пруда
Бурого изящно сядет муха
И утонет тихо невзначай.