Мише снилось лето. Будто он в деревне у бабушкив гостях. И Ева,та девочка,с которой он познакомился прошлым летом,здесь,вместе с ним. Вот они пьют чай за круглым столом. Вот бродят по холмам. Миша показывает Еве озеро, лесок, песчаный карьер, где были норки ласточек-береговушек, - те места, где он любит гулять. Ласточки носятся над карьером, ловят мух, а над ними светит яркое белое солнце.
Солнце висело за окном, яркое белое зимнее. Стёкла на балконе блестели от узоров. На часах 9 часов утра, и в школу не надо, потому что каникулы. Голова ясная, а на душе тяжело, видимо из-за этого чудесного сна. Ева! Вот уже полгода он скучает. А она уехала так внезапно… Тогда, летом, через день после их встречи, Миша приехал в Каменки, но цирка уже не было. И Евы не было. Будто это был сон. Ну, да ладно, что там… Кровать заправлена, зубы начищены, завтрак на плите, на столе записка: «Миша, купи молока и хлеба. Мама». Под запиской деньги. Ладно… проглотив быстро кашу, Миша оделся и пошёл в магазин.
Спустившись на лифте в парадное, Миша сбежал по ступенькам вниз и бросил взгляд на почтовый ящик – там что-то белело. Миша достал ключ, щёлкнул замочком и отворил дверцу. В ящике лежало письмо. Миша взял его в руки и прочитал: «г. Горький, ул. Артельная… Басову Мише…. от Саноцкой Евы, респ. Беларусь, г. Минск…». Кровь прилила к лицу, сердце несколько раз ухнуло, силясь вырваться из грудной клетки. Как? Письмо от Евы! Как она нашла его адрес, разве он ей говорил? Как? Он прижал письмо к груди, потом аккуратно положил его в нагрудный карман и застегнул. Потом он придёт домой и внимательно прочитает, а сейчас в магазин!
Миша распахнул дверь, и его окружил свежий морозный воздух. Снег блестел от солнца, по пушистым от инея веткам рассаженных вдоль дома деревьев скакали синицы. Миша тоже поскакал, вернее зашагал вприпрыжку размахивая авоськой, а потом рванул с места и побежал во весь дух. Он улыбался, зубы студило морозным ветром. «Тридцать три зуба наружу», – говорили обычно про таких сорванцов бабушки из его подъезда, недовольные громкими играми и смехом ребят. Миша свернул за угол, вихрем промчался вдоль подъездов 11 дома, ещё раз свернул за угол к магазину и чуть не столкнулся с Лёхой по кличке Мумик. Этот самый Мумик жил в 11 доме и таскался время от времени с хулиганами. И, хотя сам вроде был человек не злой, но любил, как говорят у нас «повыпендриваться». Увидев Мишку нос к носу, он заверещал:
- Смотри куда прёшь! – а потом, заметив, что Миша ещё и улыбается, добавил: - чё лыбишься? Чуть человека с ног не сшиб, а всё хиханьки! Влюбился чё ли?
Миша не успел обидеться на этот колкий выпад - к тому же, он ощущал такую радость от полученного письма, что этой радостью ему хотелось поделиться ещё с кем-нибудь, да хотя бы и с Лёхой - Мумиком, так что вместо того, чтобы встать в угрожающую позу и раздуть ноздри, глядя исподлобья на соперника, Миша дружелюбно сказал:
- Привет, Мумик! – и, зашагал дальше.
Мумик открыл рот, видимо, потеряв дар речи. Ничего подобного он конечно услышать не ожидал. Он так и стоял, глядя Мише вслед, пока тот не скрылся в магазине.
Сделав необходимые покупки, Миша вышел из магазина, но свернул не налево, где мог снова повстречаться с Мумиком, чего ему не хотелось, а направо, туда, где стоял на углу дома синий ларёк «Союзпечати». Так вот, зрелище, которое он увидел, заставило его замедлить шаг, а потом и остановиться. Возле ларька, раскачиваясь, стоял пьяный мужик – без шапки и шарфа, старое пальто было накинуто на голые плечи, грудь открыта, на ногах тонкие трико с отвисшими коленями, да войлочные «Прощай молодость». Вокруг него в поисках крошек бродили голуби. У Миши ком подступил к горлу.
- Идите домой, вы же замёрзнете! – с чувством сказал мальчик. Пьяница поднял на него мутные от вина глаза, несколько времени постоял, глядя на пацана, потом вдруг ударил себя ладонью в грудь и замычал. «Он – немой!», - с ужасом понял Миша, и так ему стало жаль этого человека, что слёзы потекли у него по щекам. Он вспомнил жестокую повесть «Му-му», которую задавали в прошлой четверти по литературе. Вспомнил, как плакал, как был не согласен с автором произведения, возмущён тем, что прочитал. Да, зачем вообще такое писать? Кому хорошо от этой жестокости? А пьяница протянул между тем к Мише руку, открытой ладонью вперёд и вверх, видимо, прося милостыню. «Так вот зачем он тут стоит», - мелькнула в голове у мальчика мысль. Миша не мог удержаться, хоть знал, что Мама не похвалила бы его (по наблюдениям Миши Мама недолюбливала пьяниц), достал из кармана сдачу – там был бумажный рубль и немного монет - и положил немому на ладонь. Тот приблизил ладонь к глазам, разглядывая деньги, потом сжал их в кулаке и прижал к губам. Затем наклонившись к Мише, так, что Мишу обдало противным запахом перегара, улыбнулся и с трудом медленно выговорил: «Съэ-ы-ып-п-а-э-э-си-и-бо-о!» Немой хлопнул маленького благодетеля по плечу и побрёл шатаясь к бакалейному отделу магазина.
Миша стоял и смотрел немому в след. Ему было одновременно жаль этого человека и противно. А голуби тем временем, перебрались поближе к Мише, и стали крутиться у его ног, ожидая, что мальчик и их чем-нибудь угостит.
- Эх вы! – только и сказал Миша голубям, отломил от батона горбушку и бросил птицам. Голуби, толкаясь бросились на хлеб, а Миша, завернув за угол, пошёл домой.
2
И вот, наконец, он дома. Пальто на вешалке, молоко в холодильнике, батон в хлебнице, а Миша у себя в комнате за письменным столом – держит в руках заветный конверт.
«Здравствуй Миша, пишет тебе Ева. Помнишь, прошлым летом, ты приходил к нам в цирк на представление в Каменки? А после представления мы гуляли… Ведь я ничего не забыла, всё помню и скучаю очень! Мне жаль, что не довелось нам больше увидеться. На следующий день нам пришлось срочно уехать. Прости, что не попрощалась! Зато я запомнила твой городской адрес и вот, пишу тебе. Привет! Я очень хочу, чтобы ты приехал к нам в гости! Приезжай пожалуйста летом в каникулы. Мы никуда не уедем, потому что летом у меня должен появиться братик, так мама сказала. Кстати, я приходила к тебе в Бугры, но не смогла отыскать твой дом, потому что его номер ты мне не сказал, зато видела озеро и холмы. Вообще там очень красиво! Теперь, когда я думаю о тебе, я всегда представляю себе Бугры. Знаешь, очень хотелось бы побывать там вместе с тобой. Напиши мне пожалуйста что-нибудь про деревню! С нетерпением жду письма. С уважением, Ева. P.S. Вот наш номер телефона (на листе был записан десятизначный номер), на всякий случай, если всё-таки сможете приехать.»
Миша аккуратно сложил письмо. Как же хорошо – она о нём помнит! Приглашает в гости! Скорее, надо написать ответ! Миша достал из стола свежую тетрадь – тетрадь оказалась в клеточку, вырвал из неё листок, взял ручку и… И чем больше он думал, как начать, тем труднее было что-то написать. Наконец он аккуратно вывел: «Дорогая Ева…» Но дальше продвинуться так и не смог. Его размышления прервал звонок в дверь.
- Кто там? - закричал Миша со стула. Ответа не последовало. Он подошёл к двери, заглянул в глазок. За дверью стоял его друг Санёк. Миша быстро открыл.
- Привет, пойдёшь гулять?
- Я…, - Миша замялся, - да, сейчас выйду.
Сашка ушёл. Миша быстро оделся, убрал письмо в верхний ящик стола, затворил дверь и вышел на улицу.
Саша ждал у подъезда. Под мышкой он держал длинный лист жести, покрытый пластиком, с двумя просверленными дырочками, сквозь которые была продета довольно крепкая бечёвка. Это была самодельная ледянка – мечта всех местных мальчишек.
- Ух ты! Где достал?
- Секрет, – с гордостью ответил Санёк, – айда в овраг!
Овраг начинался прямо за домом. Под горку вела довольно пологая тропинка, раскатанная в лёд, которая метров через 300 круто устремлялась вниз к речке. Ржавка, так называлась речка, зимой не замерзала, течение её было быстрое, но глубина едва доходила до колена.
Ребята бросили ледянку на снег, взяли разбег и покатились. Ах, как же это весело – кататься зимой с горы! Они поднимались вверх снова и снова и неслись по склону вниз мимо гаражей, а перед самой речкой сворачивали вбок, чтобы не упасть в воду. Снег летел прямо в лицо, когда приходилось поворачивать или тормозить. Начало уже темнеть, полетели редкие снежинки, и катание было в самом разгаре, когда мальчики услышали над оврагом строгий голос Мишиного отца: «Ми-иша!» В это время они как раз проходили самый крутой поворот, от неожиданности Миша, а он был «за рулём» потерял управление и седоки свалились в воду. Вернее, свалился Миша, так как ехал первым, Санёк же успел в последнюю секунду соскочить. Миша стоял по щиколотку в воде, держа ледянку и смотрел вверх, туда, где над оврагом виднелся силуэт отца.
3
Вот уже полчаса, как Миша стоял в углу - босыми ногами в тазу с тёплой водой. Мама готовила ужин и очень сердилась. Это было понятно по тому, как она нарочно гремела посудой. Папа был более спокоен, тут же на кухне он читал газету. Все молчали. Миша хотел молча выдержать наказание, а ему оставалось стоять ещё полчаса, и уйти к себе в комнату , но вдруг вспомнил про письмо. Не рассказать об этом маме с папой он не мог. Ему нужен был совет и, наверное, помощь.
Каждый человек наделён своей смелостью и решительностью или же нерешительностью. Порой нерешительность даже преобладает в человеке, и в Мишином характере её тоже было много, но, не смотря на это он сказал:
- Мама, папа, мне нужно с вами поговорить!
Мама не обернулась, лишь громче сала греметь посудой. Папа чуть опустил газету и сказал:
- Говори, чадо.
- Я понимаю, я поступил необдуманно, плохо, - Миша выдержал паузу, затем продолжил, - стою тут и, я наказан… Но я должен написать ответ! Я получил письмо от девочки, – он покраснел, - Её зовут Ева, и…
Миша не успел договорить, потому что слово взяла мама.
- Какая ещё Ева? Тебе не стыдно? Искали его весь вечер! Чуть не утонул! А ему видите-ли письмо приспичило писать!
- Мам, я бы не утонул, там мелко, даже по колено нет, я…
- Ты мне ещё говорить будешь! – обрушилась на него мама, и, хотела было закончить мысль, но слово взял отец.
- Подождите, - сказал он, - ты получил письмо от девочки, так что ж тебя понесло гулять? Ты должен был написать ответ, и отправить его верно?
- Да, но у меня нет ни конверта, ни марок…
- А, письмо то ты написал?
- Нет. – Мише стало стыдно.
- Послушай, когда я был в твоём возрасте, я дружил с девочкой, - начал папа рассказ, - мы сидели в классе за одной партой. В конце второго класса она уехала с родителями во Львов. Больше мы с ней не виделись. Но она прислала мне 2 письма. А я к своему стыду на них так и не ответил. Я стеснялся, мне казалось это чем-то сентиментальным, несерьёзным. Я поступил эгоистично, жестоко, неуважительно к чужим чувствам. Сейчас я об этом очень жалею, но её теперь не найти и не извиниться! Подумай об этом.
- Угу.
- Ладно, выходи уже, иди, ответ пиши.
Миша сказал «Спасибо» и пулей вылетел из угла, вернее хотел вылететь, но, споткнувшись о бортик таза и расплескав воду, пошёл сначала выливать воду из таза, вытирать лужу с пола, потом он искал в шкафу шерстяные носки, потом его позвали ужинать, потом мама, как провинившегося, велела ему мыть посуду и лишь только потом, он оказался в своей комнате. Миша в нетерпении сел за стол, чтобы писать ответ, как вдруг услышал из зала мамин голос:
- Миша, завтра будешь писать, у тебя весь день впереди, ложись спать!
Сказать, что Миша расстроился – ничего не сказать! Он негодовал. Но, делать было нечего, пришлось ложиться.
Засыпая, Миша думал о Еве и о письме – о том, что же ей написать, а ещё о домике в Буграх. Как там сейчас, зимой…
4
Утром, едва проснувшись, Миша бросился к письменному столу, где нашёл чистый конверт и деньги на марки. Он мысленно поблагодарил родителей и взялся за «перо». Он не стал ломать голову – что же написать, а решил писать всё что в голову придёт:
«Здравствуй Ева, очень рад получить от тебя письмо, (ты даже не представляешь, как)! я тоже не забыл о нашем знакомстве и очень скучал. Вчера ты приснилась мне, а потом утром я нашёл в почтовом ящике твоё письмо. Я хотел написать тебе ещё вчера, но не смог собраться с мыслями, а сегодня решил – буду писать всё, что думаю и чувствую. Вот. Ты зовёшь меня в гости – спасибо за приглашение! Я поговорил с папой, он говорит, что у нас в Белоруссии родственники, и, что съездить можно. И я очень обрадовался! Ты пишешь, что ты побывала в Буграх, искала мой дом – мне это очень приятно. Знаешь, я тоже приезжал в Каменки через день, а вы уже уехали. Ты просишь в письме описать Бугры. Описать я их вряд ли смогу, но нарисую карту, на которой отмечу свои самые любимые места, которые обязательно покажу тебе, когда ты приедешь в гости. Обязательно, непременно приезжай! И, пожалуйста, пиши мне ещё.»
Он сложил письмо, так, чтобы оно входило в конверт, достал новый лист, и стал рисовать карту. Миша изобразил на ней озеро и бугры, где расположились симпатичные домики, нарисовал свой дом с раздвоенной берёзой перед окнами, нарисовал родник и болото у основания бугра, за болотом лесок, где у него была землянка, а рядом с лесом песчаный карьер с ласточкиными гнёздами. Обозначил поле и дорогу, чтобы было понятно, где в деревню заезд, и, как попасть на его улицу. В целом, получилось довольно неплохо. На другой стороне листа он нарисовал план своего двора здесь, в городе (на всякий случай), вложил карту в письмо, письмо, в свою очередь, поместил в конверт, и стал заполнять адрес. Он внимательно заполнил обратный адрес, то есть свой, и начал вписывать адрес Евы. Как вдруг его прошиб холодный пот. Последние цифры Евиного индекса были написаны неразборчиво! Три последние цифры 056 были похожи на 065, или же число было 065, а написано похоже на 056? А что если письмо не дойдёт? Миша о напряжения даже встал. Что же делать?
И тут ему в голову пришла замечательная мысль. Он вспомнил про телефонный номер в конце Евиного письма. Нужно было позвонить и узнать правильный индекс! У Мишиной семьи телефона в квартире не было. Звонить, если было очень нужно, они ходили к соседке Фаине Самойловне, она жила на том же этаже направо от лифта. Итак, у Миши созрел план. Он разбил копилку собрал все деньги, что у него были – набралось рублей 10, взял ручку, блокнот, конверт от Евиного письма, накинул кофту и отправился к соседке.
5
Не прошло и 30 секунд, как он позвонил в дверь.
- Кто там? – спросили из-за двери женский голос.
- Это Миша Басов, - сказал мальчик. Сердце его учащённо билось.
Дверь отворилась. На пороге стояла Фаина Самойлона. Это была очень спокойная интеллигентная женщина лет 50-ти. Седые волосы её были собраны в пучок, на плечи накинута вязаная шаль.
- Здравствуйте, можно позвонить, - чуть запыхавшись от бега, выпалил Миша.
- Конечно! Проходи, проходи, не стесняйся. Вот, – и она пододвинула ему телефон, который стоял тут же в прихожей на журнальном столике, – садись. Ты маме звонить будешь?
- Нет, видите ли… - Миша набрался храбрости и продолжил, - я получил письмо от девочки из Белоруссии, но индекс, как оказалось, написан неразборчиво, а у меня есть её номер. Вот я и решил попросить у вас разрешения позвонить, чтобы узнать индекс. Я принёс деньги, - Миша полез в карман и вытащил деньги, - папа говорит, что звонок по межгороду дорого стоит.
- Нет, нет, нет, ничего я не возьму, даже речи быть не может! – рассердилась соседка, - не безпокойся – звони! Всё остальное мы уладим с родителями, - и она ушла в комнату, оставив мальчика одного.
И Миша, сев в кресло перед телефоном, стал набирать номер. Долго в трубке ничего не было слышно, потом раздались гудки и, наконец, на другом конце провода взяли трубку.
- Здравствуйте, вам кого? – спросил строгий мужской голос.
- Здравствуйте, - немного растерялся мальчик, - это Миша Басов, я… мне бы Еву услышать.
- Евы сейчас нет дома, что передать?
«Наверное, это её папа», - подумал Миша, - Видите ли… - и Миша вкратце пересказал историю с индексом.
- А! Я всё понял, - голос Евиного папы потеплел, - Ева что-то говорила про знакомого и про письмо. записывай индекс: 220056 улица Беляева.
- Спасибо, передавайте Еве привет!
- Обязательно, до свидания!
- До свидания! – сказал Миша и положил трубку.
«Фух, как гора с плеч!», - только сейчас Миша понял, как же он волновался. Он сразу повеселел, поблагодарил хозяйку и пошёл домой. Теперь оставалось только написать недостающие цифры на конверте и отнести письмо на почту.
6
Почта находилась недалеко - напротив магазина за трамвайными путями. Он обогнул разрушенную кирпичную стену, которая тянулась вдоль трамвайных путей - «церковную», как он её называл (это была старая кладбищенская ограда), и услышал звук приближающегося трамвая. Миша остановился. Вагон пронёсся мимо на хорошей скорости, поднимая снежную пыль. Сзади вагона, зацепившись руками за бампер, катились по снегу на башмаках незнакомые мальчишки. Ребята были все в снегу, видно давно катались. Они ехали молча, чтобы не привлекать внимание водителя и пассажиров, но было видно, что это опасное развлечение доставляет им истинное удовольствие. Миша проводил их взглядом, (он одновременно и завидовал их храбрости и не одобрял такого риска), перешёл через рельсы, и, уже почти дойдя до почты, вдруг обратил внимание на то, что вокруг подозрительно пусто. Он поднялся по ступеням, дёрнул дверь – закрыто. Неужели обед? Как же это? И почему он не посмотрел на часы, когда выходил из дома?
- Эх! – только и вырвалось у Миши. Он развернулся и побрёл вдоль трамвайных путей к остановке. Там обычно всегда был кто-нибудь, у кого можно спросить который час. Ведь нужно было понять, сколько ждать до открытия почтамта. Но не успел он сделать и двадцати шагов, как увидел Мумика. Тот шёл навстречу в компании незнакомых ребят и уже заметил Мишку.
- Какие люди в Голивуде! – поравнявшись с Мишей, сказал Мумик, он остановился и неприятно осклабился, - Чё сюда припёрся? – громко и как то агрессивно сказал он, вытянув голову вперёд, разглядывая Мишу и будто к чему-то принюхиваясь. – А, на почту! Что, возлюбленной письмо принёс? – съехидничал он, вспомнив вчерашний разговор. Но сказал это, явно пытаясь произвести впечатление на друзей: «мол – вот какой я догадливый». Его друзья захихикали.
- Пришёл, значит надо, не твоё дело! – спокойно, но уже начиная сердиться ответил Миша.
- Ах, не моё дело! Вчера чуть с ног не сшиб, а сегодня не моё дело? Я ещё раз при пацанах спрашиваю, - ещё громче сказал Мумик как бы втягивая в разговор товарищей, - чё припёрся?
Вокруг никого не было, и, чуствуя поддержку приятелей, Мумик явно нарывался на драку. Видимо, так он хотел поквитаться за вчерашний конфуз и, заодно, приобрести авторитет в глазах друзей. Всё это было очень заметно, и Мише стало противно. Он промолчал.
- Чё припёрся, я тебя спрашиваю?! – заорал, вдруг осмелев, так что слюни полетели прямо Мише в лицо, Мумик, - пацанов не уважаешь?!
Произнося последние слова, Мумик чуть повернул голову вправо на пацанов - такой знак, чтобы они поняли, что пора присоединяться к «наезду». Этого было достаточно. Миша чуть довернул правую ногу, тело будто скрутилось в пружину, и мгновенно распрямилось выкинув вперёд правую руку. Кулак в вязаной варежке хлёстко и мощно ударил прямо в открытую челюсть Мумика. Он упал навзничь и замолчал – видимо вырубился. Такое бывает редко, при очень удачном ударе. Миша стоял, глядя на пацанов, в привычной боксёрской позе, пружиня на носках, левым кулаком прикрывая челюсть, а правый выставив вперёд.
- Драться хотите? – успокаивая дыхание хрипло спросил Миша.
Они не двинулись с места и ничего не ответили. Видимо вёрткий наглый Мумик, ловкий на всякие гадости, не вызывал большого уважения в компании. Миша развернулся и зашагал прочь. Пацаны остались поднимать Мумика.
Ждать теперь пока откроют почту было глупо. Миша пошёл домой. Его знобило от адреналина, от только что случившейся драки. Конечно, ему было приятно от того, что он одержал верх, но радости от победы не было. Такой радости, когда рефери поднимал его руку вверх после победы на ринге (вот уже полгода, после случая с хулиганами в деревне, Миша занимался боксом). Теперь ему было жаль этого несчастного Мумика. Зачем он только полез, орать начал? Всегда он кого-то задирает, этот Мумик, выпендривается, а зачем? Почему нельзя просто дружить? Дружить!
Миша переживал. Он немного послонялся вокруг дома, расстреливая снежками столбы и деревья. Потом пришёл домой. Эта драка всё никак не выходил из головы. «Всё-таки надо будет поговорить с Мумиком, - думал Миша, - по-хорошему, чтобы он понял, что я ему не враг.» Он совсем позабыл про Еву, весь вечер был молчалив, и когда папа спросил его, отправил ли он письмо – только сказал угрюмо: «Нет», да поинтересовался – скоро ли приедет сестра – та гостила в каникулы у бабушки.
Он рано в этот день лёг спать и быстро заснул.
7
На следующий день Миша проснулся без настроения. Он долго не мог сообразить, чем же ему заняться, но потом, послонявшись по квартире, перечитал Евино письмо и повеселел. Словно тёплым летним ветром дохнуло на него. Довольно быстро он управился со всеми оставленными мамой на день заданиями, оделся и зашагал на почту.
Он шёл быстро и уверенно. На сердце было радостно – как тогда в первый день, когда он получил письмо. Встретить Мумика он не боялся, наоборот, желал его встретить, чтобы объясниться по-человечески – без кулаков, но Мумик по дороге ему не встретился.
Почта была открыта. Миша вошёл, и его окружило тепло и приятные запахи бумаги и сургуча. Он прошёл вперёд к большой стеклянной витрине и какое-то время с интересом разглядывал разные марки и конверты, что были выставлены за стеклом. Женщина - почтальон что-то быстро перекладывала с места на место за прилавком, время от времени с силой ударяя печатью. Больше на почте никого не было.
Миша не торопился, ему было приятно оттягивать волнительный и приятный момент отправки письма.
- Молодой человек, что-то хотите? Или так из праздного любопытства зашли? – раздражённо, даже как-то зло спросила не переставая работать, продавец-почтальон.
- Я хочу отправить письмо, - сказал Миша.
- Так, давай скорее! – ещё больше раздражаясь, сказала женщина.
Миша не обиделся, он протянул ей письмо.
- Так… Минск… Белоруссия… Саноцкой Еве… Твоя подружка?
- Да, – немного смутившись, ответил Миша.
Женщина - почтальон посмотрела на него и… улыбнулась. Её сердитость прошла!
- Нужны будут марки, - уже по-доброму сказала она.
- Я знаю, - ответил Миша.
- 50 копеек.
- Вот, пожалуйста! – Миша положил монеты в специальное блюдечко под стеклом.
Почтальон пересчитала деньги, достала марки и аккуратно наклеила на конверт.
- Держи! – женщина, ласково посмотрела на мальчика, - удачи!
- И вам удачи и хорошего дня!
Продавец совсем с другим настроением вернулась к работе. Она перестала торопиться, уже не колотила так печатью, и, склонив голову набок, тихо улыбалась каким-то своим мыслям.
Миша тоже задумался. Он вдруг начал фантазировать, как почтальон положит в Евин почтовый ящик письмо, как она его найдёт, и… Даже дыхание перехватило. Он осторожно провёл языком по клеевому краешку конверта, запечатал письмо и бережно опустил его в почтовый ящик. «В добрый путь», - мысленно пожелал ему Миша, - «в добрый путь!»