По осени считая журавлей,
Иду вперёд с неясною печалью.
И гаснет день, быстрее и быстрей,
Да исчезает, где-то там, за далью.
В разрыве строк, в неистовстве огней,
Закатной тенью, тонущих в пространстве,
Себя мы ищем в суматохе дней,
Не ведая иного постоянства.
Пустое заплетается в пустом.
И безразличие уже, почти как данность.
В закате солнца, будто золотом,
Ищу не резкость, только лишь гуманность.
Но тонет день монетой на краю,
Где море в небеса стекает плавно.
И звезды приближаются к огню,
Холодным блеском заиграв жеманно.
Одна мне в руку тихо упадет.
Тепло такое, будто бы знакома.
Держу ее, который длинный год,
Что на краю душевного излома.
А если б не было, да, не было ее,
Душа остыла бы совсем и безнадежно,
Когда иссохнет позабытое жнивье,
Вернуть, что было, просто невозможно.
По острым камням непростых потерь,
Изранив в кровь почти босые ноги,
Назад вернуться? Там закрыта дверь,
Каменьями рассыпаны дороги.
Вперёд идти, но только лишь зачем?
Когда все познано, так это просто скушно.
И не пойму я тех, кто скажет - верь!
Я знать хочу, а не играть двурушно.
Вопросы вписаны. Ответов нет, как нет.
Шагну в закат краснеющею тенью.
Неясных звёзд рассыпанный букет,
То к покаянию, а может и моленью?