Перо истерлось о листы и кончились любви чернила,
Засохли строчками мечты, что память лет тая хранила.
Вздохнула ночь, тюлью окна, звездою подмигнув,
Скользнула скорбь в глади стекла, в бокале утонув.
Пусть я сложил свою главу, на плахе лиры дней,
Судить не буду толп молву, вспомню рифмой о ней.
Она видение тень грез, призрак мирских страстей,
Бездна чернильных вечных слез, душа среди костей.
Ее движения как полет, перьев над лет листом,
Стан словно книги переплет, восхваленный тостом.
Слова ее звучание рифм, не знающих забвения,
Ее глаза оружие нимф, дев всех страстей мгновения.
Со мною рядом век она, как крик ставший лишь эхом,
Она всегда возле окна, в тюль обмотавшись с смехом.
Я не искал ее средь дней, она пришла сама,
Мое проклятие и любовь, я в миг сошел с ума.
И стали ночи будто бы, на битый час длинней,
Листы полные рифм мольбы, шуршали все о ней.
Перья летали как птицы, над бездною чернил,
Музой ее звали писцы, в свете свечей горнил.
Она шептала мне в уши, рифмы мыслей сознания,
Своею наготой в вирши, внося страстей желания.
Признаюсь в творчестве все ж нет, крепче сего союза,
Дразня ее частенько называл, я непоседливая мюза.
Являлась вся нога смеясь, каждую ночь ко мне,
За гриву белую держась, на призрачном коне.
Скакала словно вихрь рифм, она даря мечты,
Крылатый конь служитель нимф, крылами мял листы.
Знаю до смерти мне не разорвать, ее чернильные объятия,
Живу чтобы в листах мечтать, пишу даря ей рифмы платья.
Во имя лиры что дает писать, ведь вдохновение не обуза,
Честь для меня сью нимфу звать, моя любовь мирская муза.
© Лисандр Олисс-Нэйм 2016.