ты же знаешь, мам, пусть даже это не видно,
мне действительно многое здесь по плечу.
но прошу, не таи в себе зла и обиды,
когда я закрываюсь и часто молчу.
ибо сложной мне кажется фраза простая:
мол, о чем твои мысли? ты словно не здесь.
я сама, если честно-то, толком не знаю,
почему я такая, и что меня ест.
закрываю глаза и отчётливо вижу,
как сижу среди сверстников, мне где-то пять.
я держу в руках новую яркую книжку,
но никто почему-то не хочет играть.
и пускай! мне теплей в мире красочных книжек.
я почти восемь лет с этим миром на "ты".
мне тринадцать и я, сука, всех ненавижу!
отчего все вокруг безобразно тупы?
мне пятнадцать. теперь Я себе ненавистна.
мне труднее держать над собою контроль.
я хочу пробудить в себе рвение к жизни,
когда тело ещё раз почувствует боль.
удалось пробудить только рвение к боли.
между миром и мной только выше стена.
мне шестнадцать и сердце стремится на волю.
страшно думать, но, кажется, я влюблена.
я стою и смеюсь с ним до ночи подъезде
и уже не желаю испытывать боль.
мы юны и, конечно, всегда будем вместе,
ибо нет жизни там, где его нет со мной.
если то был мой свет, то я сделалась тенью.
и, едва научившись пить виски до дна,
я впервые нашла в этом долю спасенья:
мне не нужен никто. я хочу быть одна.
даже тот, с кем часами стояли в подъезде.
и пусть чувство стыда меня ело живьём,
я лишь грезила мыслями о переезде
и о том, чтобы больше не думать о нём.
и, утратив способность испытывать чувства,
я вернула способность себя разрушать,
попадая то в клетку больного искусства,
то дешёвого пойла и чью-то кровать.
обосрав все пять лет, я вернулась к началу,
где уже не вела своим промахам счёт.
и, ища себя в ком-то другом, потеряла
то, что мне уже точно никто не вернёт.
вряд ли кто-то во мне видел больше, чем тело -
пустота с равнодушием – вот мой удел.
я едва ли когда-то такого хотела,
(покажите того, кто такого хотел).
почему было просто послать меня нахер
всем, кого я, казалось, любила? и вот,
я, трясясь от рыданий и мутного кайфа,
еле как осознав снова чей-то уход,
повторяла почти в полудрёме, мол: "боже,
почему это бьёт, но не сводит с ума?
если ты так боишься меня уничтожить,
то смотри, как я сделаю это сама."
а потом мне казалось, что сил мне не хватит.
мир такой же жестокий, а мне снова пять.
я совсем не такой уж и стойкий солдатик,
если всё ещё страшно кого-то терять.
мои бесы твердили мне: просто будь сукой,
только так можно быть всему миру под стать.
а я крепко держала в своей чью-то руку,
даже зная, что мне от неё умирать.
они пели, смеясь, на сердечной могиле,
повторяя, что сердце сулит лишь провал.
мол, чего оно стоило, если любило
даже тех, кто паскудно тебя предавал?
говорили: come on, загляни в свою душу:
там воняет гнильцой и не видно ни зги.
неужели тебе что-то всё ещё нужно,
кроме жажды греха и вселенской тоски?
только я своим демонам больше не верю,
они врали всю жизнь мне. и только ты, мам,
когда я превращалась в проклятого зверя,
обнимала и гладила по волосам.
только ты и была моей жизненной силой,
и хотя, до сих пор чёрен каждый мой стих,
я себя, наконец, за всё это простила.
и ты тоже меня за всё это прости.
ноябрь, 2019г.