День, опухший и босой,накидавшийся отравы,
Пах ботвой и колбасой, и заплыл малеха справа.
Почесав худую грудь, день решил не умываться,
И подумавши чуть - чуть, стал поспешно одеваться.
Вышел, выдавив косяк, постоял у подворотни,
Глянул в след, глаза скося,проскакавшей белой сотне.
Захотелось заорать непотребное с помоста,
И сутулой стать спиной к людям маленького роста.
На работу не пошел - все равно копье не платят.
Риса выпишут мешок - обожритесь, суки, нате!
Сами ходят, что ни день, в новых рыжих побрякушках.
Мы из ребер варим хрень, и лосьон бодяжим в кружках.
Нам за счастье спирт Рояль,Сникерс - закусь как отрада,
И талоны, как не жаль, отоварить тоже надо.
Десять пачек сигарет прикупить придется все - же,
А минздравовский запрет пусть блюдут фанаты ЗОЖа.
День боится умереть от неведомых болезней.
Будет вечером смотреть, что по телику полезней.
(Развести бы ногу рад - так свело! - Максим Покровский)
Сдвинув бровь, набычив взгляд, гнал пургу нам Кашпировский.
Теща, дура, вся дрожа, понаставит банок с флягой.
Я иду до гаража, заряжаться тоже брагой.
День - близнец. Ну как близнец? - У него в июне днюха.
Значит будет, наконец, и для глотки, и для брюха.
Я - весы,а значит мне, с ним бухать как раз по - кайфу.
(Предлагал же я жене вместе с ней уехать в Хайфу)
Дню идти сегодня в лом на прихожку отмечаться,
Он мечтает за столом,как сапожник накачаться.
Но для этого ему надо выстоять в магазе.
Ладно,грузчик есть, Тимур, и знакомая на кассе.
...Солнце бешено печет, и давно уже ни с места.
Пот ручьями с нас течет. Зря, как слезы у невесты.
Замер транспортный поток,смрадно плавится резина.
Перевернутый лоток у витрины магазина.
Никнут белые цветы в переделанных вазонах,
Псы скулят до хрипоты, кроя самок на газонах.
Криком масс на мостовой захлебнулся жаркий город.
Обалдевший постовой рвет на шее потный ворот.
Оживают на глазах барельефы, монументы,
Чья невеста, вся в слезах, рвет с машин цветные ленты?
Чей ребенок здесь орет, изо рта пуская слюни,
Кто, кого, куда зовет в этом чокнутом июне?
Город весь - хоть выжимай, хоть развешивай по стенам.
У реки,погибший май пахнет ладаном и тленом.
Город скоро опустел. Никого - лишь ветер свищет.
Пес, ледащ и пустотел, на помойке жадно рыщет.
И монахи чередой. В клобуках - ужель не жарко?
Молча давятся едой на скамьях в пустынном парке.
Дольше века длился день, никому уже не нужный.
Я, скукожившись, как пень,прячу кашель свой натужный.
Прячу жалость, прячу боль.Прячу жгучую обиду -
Что сыграв на сцене роль, день давно исчез из виду.
Отсмердил, отгрохотал,и истаявший в погоне,
Вдруг сгорел - и ночь пришла. Благодатная, без вони.