Я палач. Но свой топор оставлю,
потому что изменились планы.
Так бывает, если вдруг устанут
двойственные умственные дамы,
загнанные собственною травлей.
Погоняв себя, сыграв на нервах
в наглую, коварную плутовку,
в сотый раз проверив ноу-хау:
быть самой себе же Матой Хари,
слать шифровки в мозг, себя охаяв
в сложной умственной многоходовке,
вдруг пойму: сильна двойной игрою.
Цель туманна, но, конечно, - против.
Вот он - мой соперник, рядом бродит,
он гламур, он добрый, честный вроде...
может быть, меня мудрее втрое.
Зло копилось. Но жара от лета
сплавила его в моей плавильне.
И в котле нейроновых извилин
мечется плохая половина,
на себя накладывая вето.
Изгнанная, вылезет из шкуры
Маты, палача и изувера.
Я в остатке просчитаю меру
доброты, участия и веры,
исключив наивность честной дуры.
Игрища! Окопы, рвы и ямы.
Проиграв, душа уйдёт в разведку...
хлещут ветры... бьют нещадно ветки...
Падают, сражённые, нередко
слабые воинственные дамы.
Шкура млеет, нагло улыбаясь:
умной даме потрафлять не ново.
Но двойной закон такой суровый:
полюбить - возненавидеть снова.
И жалеть ужасно, что не злая.