Я в детстве слышал много раз,
Как из отцовского винила,
Хрипел мужчина свой рассказ,
Про день простого пассажира,
Который снова не взлетел,
И вновь, опять задержка рейса,
А он, ну очень уж хотел,
Зачем то улететь в Одессу.
Потом я прочитал весь "Нерв",
От корки и до самой корки,
Потом немного повзрослев,
Я понял кто такой Высоцкий.
Но я не знал его судьбы,
И на всех праздниках, стыдливо,
Лет, начиная, так с шести,
Читал всем "Братские могилы".
А повзрослев, вдруг понял я,
Что всё, что было на пластинках,
Не просто музыки игра,
Там жизнь народа, как в картинках.
И хриплый голос доносил,
Всё то, что было под запретом,
Народ себя в нём полюбил,
В коротких выжженых куплетах.
Про "милицейский протокол",
Про фронт, про Вологду и Вачу,
Его уставший баритон,
Распростронялся однозначно.
Но только вот короткий век,
Ему был свыше предназначен,
И он, как смертный человек,
Ушёл, но выполнил задачу.