Шахин-великая невежда,
В котором теплится надежда,
Что всех живее ушлый грек,
И только им великолепен век.
Но вот расстройство и досада,
Что голосит-то он из ада.
Идут, как с фронта, в среду сводки
Прямой эфир со сковородки.
Другой любимчик и страдалец,
Законный муж, не самозванец,
Он – ГлавПлемяш, почти султан,
Рожденьем – лев, умом – баран.
Он к сожалению не один,
В команде – крошка Вазелин,
Османы-зомби, сопли, глюки,
И династийной тётки трюки.
Но тетя Фатя – просто чудо!
Ей без любви до колик худо,
Не то, что бабушке Хюррем,
Живущей вовсе без проблем.
Карга забыла про хальвет
Султанши нет, есть пустоцвет.
СС лишь бЕльмами вращал-
Сражён был старый наповал.
За пару дней он поседел,
За этот срок же озверел,
Сменил жену, родил ребёнка,
С прослушкой поймана шпионка.
*****
Грек-пройдоха Ибрагим
И в аду не стал другим,
Громко голосИт, что раб,
Что не терпит русских баб.
Что Хюррем, как в горле кость,
Что сама забила гвоздь
В домовину скрипача,
Казнокрада, циркача.
Ах Хюрремка, ах зараза!
Жаль, что родом не с Кавказа
И не Мусина маман,
Дело дрянь, что из славян.
Ох, сидел бы ЩАС в диване,
Перстни, камни напоказ,
В белом шелковом тюрбане,
И сиял, как медный таз.
Знал великий град Стамбул,
Что, как только царь зевнул,
Самоцветы и дукаты
В раз меняли адрес хаты.
Праздник длился б целый век,
И в парче ходил бы грек,
Днем в руках держал бы кнут,
Ночью же — с калфою блуд.
То Шахин его по блату
Возвратил домой к жене,
Предавался ж грек разврату
И сейчас орёт в огне.
Не испытывая страха,
Не рядился он в монаха
Знал султан и знали все:
Грек, как белка в колесе,
Любит черных, любит белых,
Очень резвых и умелых.
Знал бы прикуп, что есть мочи
Из Стамбула бёг бы в Сочи,
Где есть всё, и нет проблем,
Нет жены, калфы, Хюррем.
Но не знал, и на погосте
Побелели его кости.
Нет уж тех, кто даст ответ,
Была скрипка или нет.
Necz
*****