Я играю на рояле в кустах.
Шпарю Лунную Сонату с листа.
Отцветает вдоль дорог Иван-чай,
Оседает Солнце в озеро Чад -
Это, друг мой Постум, все неспроста,
Но горчат слова чужие в устах,
А своих не нахожу, хоть убей.
И поэтому играю тебе -
Я сегодня самозваный тапер:
Пронизая среднерусский простор,
Звуки мчатся через время, вперед;
Маслом вниз летит к земле бутерброд...
Тварь дрожащая, обманщик и вор:
За душой моей не спрятать топор,
За спиной моей не спрятать рояль;
Кто сказал мне, то что я - это я?
Компиляция из тысяч других -
Я родился безусловно-нагим,
Но отмечен каждый крик мой и вдох
В длинном перечне сюжетных ходов.
Избегать чертей, цариц, берегинь,
Открывать чужие двери с ноги,
Повторять и повторять, без конца...
Смерть придет. Но не покажет лица.
Спросит: "Что же ты искал, для чего
По заброшенному НИИЧАВО
Рыскал, словно неприкаянный дубль?
Разменял где неразменный свой рубль?
То угли разворошишь кочергой,
То возьмешь мелок и белой чертой
Жизнь разделишь пополам, а на бис
Смысл в ней выведешь как игрек от икс.
Для таких Бог и придумал рояль!
Чтобы он в кустах красиво стоял,
И сводил шеренги формул на нет,
Блеском лаковым ломая сюжет..."
Я молчу, давлю на клавиши; я -
Здравый смысл на стопку нот променял.
Ничего иного я не хочу,
Только времени. И выпить, чуть-чуть.
Льет Бетховен на траву лунный свет.
Звуки тянутся хвостами комет.
Смерть уходит, опустив капюшон.
Шелестит страницей ночь: «Danke schon»,
Наполняет отпечатки штиблет,
Рвет на звезды лотерейный билет.
Друг мой, тише... Ты представь, как звучит,
Эта музыка в кромешной ночи!
Я, по правде, ничего не искал.
Тигр застыл в тенях за миг до броска,
На нескошенной траве дремлет лев.
Отцветает Иван-чай. Зреет хлеб.