Неудержима одержимость мурашек, бегущих по спине, яко по тело-дрому, утекая в некоторое царство-государство, откуда Ты, любезно поздравляя с юбилеем, вдруг по-же-ла-ла не мне, а… меня.
Через тысячу лет, из-за тысячи вёрст донеслась обрАтной стороной междометия вибрация твоего бестактного, но круто-контактного: «А-а-ууу, Владимир! Верю, ты не вымер…»
Э-э-х, любезная, мы же давно «разбросали камни» - неужто «время собирать» их?
Вот ты кликаешь (или кликушествуешь?) мол, они сгодятся для нерукотворного твердокаменного пьедестала ОБРАЗУ в моих виршах, балансирующих на зыбком песке метафорических эпитетов.
Ты рассредоточила среду обитания животрепещущих т р о п о в, назвав их «лживо-трепещущими». Тем не менее, бумага стерпела, а, вникая в текст, трепетала (далёкая от народа) наша «могучая кучка» бардо-писцев и борзо-писуний.
Да, мы само-впечатляемся и не ждём милостыней от Парнаса, где нас тоже речитативят под аккомпанемент эпатажного ржанья летуна-Пегаса.
Так что нет резона собирать каменья, чтобы бросать их! ( Тем паче - в мой огород).