Сезон скакал Алмызыч с бубном
В угаре пошлом и бездумном,
Камлал, рыдал и пел осанну,
Впадал то в ступор, то в нирвану.
Уж лучше б сразу одним махом
С присущим аффтару размахом
Возвёл кумира на престол,-
Что лишь на вскидку произвол.
На деле ж божье вдохновенье,
«Остановись!»-молю, мгновенье:
Брат Мустафа сидит на троне,
А в Риме Папа громко стонет.
Что Рим Великому Осману?
Лев добежит до Магадана!
Necz
******
Его товарищ по несчастью,-
Любитель розыгрышей, – грек
В Манисе, начавщий разбег,
Испепелён был той же страстью.
Картина маслом: скрипка, сад,
Записки, слёзы, треск цикад,
И жизнь – не жизнь, сплошной дурман,
Грек полюбил Махидевран.
Пустив слезу над кучей злата,
И, как гусар, махнув муската,
Шутник полез на минарет
И проорал там свой секрет.
Весна. Стамбул. Ручьи. Капель.
Султан был в корчах весь апрель …
Necz
*****
В крови безумного хорвата
Был обнаружен ген разврата,
Не избежал хорват напасти-
Греховной к рыжей деве страсти.
Себя стараясь превозмочь,
Читал он Фрейда день и ночь.
Расставив правильно все точки,
Женился он на ейной дочке.
«Он был с Хюрем чрез Михримах»
С улыбкой горькой на устах,
Печалью в сердце, дрожью в теле
Страдальцем был хорват на деле.
*****
После жуткого обмана
Боль в душе у Сулеймана,
В хриплом голосе старушки
Ищет тембр он хохотушки.
Джихангир орёт: «Где мать
Без неё не лягу спать,
Пусть споёт мне люли-люли,
Не хочу глотать пилюли!»
И пока султан в астрале,
Превратившись в дурака,
Детки норов показали,
Оплатили ДНК.
Привезён был ортопед
Объяснить всем сивый бред,
как у мамы после плена
вдруг случилась перемена.
Подросла аршин на пять
(У неё подмышкой зять),
Стала вдруг как гренадёр
И несет какой-то вздор:
«Всем сказала: это – Я»,
Никому уж нет житья,
Я — с утра и Я — в обед
Сулейман уж сед, как дед.
Доктор стонет про эффекты,
Что бывают после «Смекты»:
«Наблюдаем феномЕн,
Когда только БЕН да БЕН.
Хорошо, что после дозы
Увеличился лишь рост,
Вроде нет уже угрозы,
Чтобы вырос ещё хвост».
Зять султанский (что шакал)
Прыг в седло и поскакал
Землю рыть и Бали-бея,-
Всеосманского злодея,
Изловить, связать, распять
И под пытками признать,
Что старуха – мать Матрака
И любовница БурАка.
А Фатьма –Хюррем во гриме,
Две зимы томилась в Риме,
Куда Хати за динары
Сплавила Хюррем на нары.
Ох, простите — на циновку,
Как базарную воровку.
Чтоб кормили на убой
И ввели её в запой,
Чтоб забыла всё мерзавка
Утром-сало,на ночь-травка.
После смерти — снова месть,
Наплевав на брата честь,
Миру явлена царица
(В ступор впала вся столица).
«Бен-Хюррем,бен-Вахида»
Ох, беда, беда, беда…
Вся надежда на кураж,
Что Фатьма,включив форсаж,
Всем раскроет свой секрет:
«Яяя-Хюррем»,-и смуты нет.
*****
Necz