Я видел дни пустые и яркие мгновенья,
И полные надежды, пустого сожаления,
И люди в них скитались, ища себе опору,
Старались в одиночку, или сбивались в свору.
А я смотрел на вечность, стеклянными глазами,
И звёзды не искрили, вращаясь, между нами,
И путались напрасно, в сознании, их мысли,
Я знаю Жизнь прекрасна, но не в известном смысле.
И пусть уже темнеет, но мне не одиноко,
Ведь душу ночью греет, сорока-белобока,
Там за окном на ветке, она во всю стрекочет,
Сказать о чём-то важном, ужасно очень хочет.
И что бы не случилось, я фокус не поймаю,
Материю в деталях, я, напрочь отрицаю,
Она не однозначна, опоры не имея,
Разбросана, как в звёздной, ночи, Кассиопея.
И только на мгновенье, я прихожу в сознание,
Когда в окне на ветке, я вижу очертание,
Знакомого создания, смешавшего тьму с светом,
В насмешку над Увядшим, в сердцах мирских, Заветом...
И вот опять темнеет, но мне не одиноко,
Ведь душу ночью греет, сорока-белобока,
Там за окном на ветке, она во всю стрекочет,
Сказать о чём-то важном, ужасно очень хочет.