Сысой

               
         Лучи заходящего солнца коснулись  купола и колокольни давно  разоренного, но по-прежнему величественного  Покровского храма,  ласково   скользнули   по   кронам  гигантов-сосен,  венчающих холм огромного лесного урочища - Ендовы,   и перед тем, как  скрыться за горизонтом, отразились в водах реки Пары, своим прощальным светом позолотив её гладь.
         Со стороны  Пары  до  нашего села   доносится сначала  гулкий,  но с каждой минутой всё усиливающийся,  устрашающий  рёв  деревенского стада.  С первыми лучами  и до захода солнца  животные  провели на выпасе и теперь,  гонимые  пастухом,     возвращались  в  село.   Для нас, городских ребят,   вырвавшихся  летом  на  вольные   рязанские просторы,  это зрелище было в диковинку.   Каждый вечер  мы  с волнением ожидали появления животных,  плотной стеной  входивших в   Морозовы-Борки, поднимая копытами клубы  густой дорожной пыли.
         Беспрерывно мычащие коровы гордо и неторопливо вышагивали вдоль  Церковной улицы, а  впритирку к ним семенили  вечно суетящиеся  козы и  овцы.  Приблизившись к   Базарной площади,  мелкие рогатые   животные  выбивались из стада   и устремлялись  к нашему огороду, чтобы  поживиться сочными  побегами. Легко  и грациозно  перепрыгивая через длинные жерди, невысокую ограду, отделявшую наше хозяйство от дороги,   ненасытные  животные с завидным аппетитом  набрасывались на растения.  Пытаясь  бороться с нашествием незваных гостей, я  вооружалась  прутиком-погонялкой и  приступала к охране наших владений.   Но опытный противник превосходил восьмилетнего защитника огорода и числом, и умением.     При моем приближении рогатые грабители  с  недовольным блеянием врассыпную  перебегали на другие грядки, и, как ни в чём не бывало, продолжали   наносить  ущерб нашему хозяйству.  Я  на них не сердилась и вся моя оборона больше походила на игру.
         Животных  я любила и не боялась.    Но когда  завершающий шествие  огромный бык  по кличке Сысой, сметая всё на своем пути,   нёсся по деревне, мне  и всем жителям села становилось  по-настоящему  жутко.  В своей дикой ярости  могучий  красавец-бык был неуправляем и непредсказуем, и поэтому крайне опасен.  С  появлением   Сысоя   улицы пустели,  калитки   затворялись,  все  разбегались  по домам с криками: «Сысой-Сысой!!!», что означало – «Берегись!!!».
 
          Сысоя боялись все. Все,  кроме пастуха.  Пастухов на селе выбирали из людей смелых  и  надёжных,  которым можно   доверить  жизни  и здоровье домашней скотины.  О том, какими качествами должен обладать пастух красноречиво  говорят народные пословицы: «Каков пастух, таково и стадо»; «Пастуху дремать – так стада не видать»; «Где стадо – там и волк»;  «Из волка пастуха не выйдет»; «Дёшево волк в пастухи нанимается – да мир подумывает»; «В пастухи наймёшься – весь мир в долгу»;  «Добрый пастух не о себе печётся — о скотине».
        Отдавая должное труду пастуха, по издавна установленному  на деревенском сходе правилу, владельцы животных обязывались  в порядке очередности,  как дорогого гостя,  вечером принять у себя в доме хранителя стада, накормить, предоставлять ему ночлег  и снабдить   пастуха едой на  предстоящий,  долгий и непредсказуемый,  новый трудовой день.   
        Наш деревенский пастух был  небольшого роста,  пожилой, немногословный  человек.   Держать в повиновении дикого  Сысоя ему   удавалось  с помощью  длинного пастушьего кнута.   Мне однажды довелось  внимательно рассмотреть это,  сплетенное из сыромятной кожи,  ударное орудие.  С разрешения пастуха я даже попыталась щёлкнуть кнутом, который для меня, тогда хрупкой девчушки, оказался неподъёмным.   А с  какой кажущейся лёгкостью управлял  им  пастух!    Много позже я узнала, что   при нанесении удара с замахом,  завязанный узлом конец  пастушьего кнута  может развивать сверхзвуковую скорость, производя громкий звук – щелчок  или хлопок.   И что  именно этот характерный звук пугает рогатый скот и  принуждает  животных  подчиниться воле пастуха, не применившего к животным физического насилия.
        Вот так, с помощью сыромятного кнута, пастуху, как правило,  удавалось  смирять  большое стадо и беспорядочно метущегося по сельским улицам  Сысоя,  сдерживая  его дикие порывы.   Но удавалось  не всегда.  Намного опередив преследовавшего его пастуха,  Сысой налетал на чьи-либо хозяйственные постройки, превращая их в щепки. Но народ на  Сысоя   зла не держал.   Понесшие убыток хозяева только  разводили руками и со словами: «Ну,  тык,  чё  ж  теперь?  Пущай!»,  и   принимались за восстановление порушенного добра.  И только тогда,  когда животное, наконец-то,  подчинившись воле пастуха,  оказывалось  взаперти, мы  могли    чувствовать себя в безопасности. Но ненадолго. Быстро минует  короткая летняя ночь и  чуть свет, по утренней заре, пастух  снова погонит стадо на привольные рязанские луга.  И Сысой  снова промчится по селу, направляясь к подёрнутому легким  утренним туманом   пастбищу. И так, изо  дня в день, из года в  год.
      Да, мы боялись Сысоя, но в то же время гордились тем, что  именно в  наших Морозовых-Борках  появился на свет Божий и рядом с нами  живёт,  такой могучий сказочный зверь.   Ежедневно   мы все  становились  свидетелями  и участниками  увлекательного и таинственного  сказочного действа.  Действа, которое, благодаря стараниям и умению пастуха, ежедневно завершалось   победой человеческого разума и добра  над  бушующей  в жилах  грозного  зверя  непредсказуемой силой стихии.

      Сысой!  Могучая  природная сила  чувствовалась  и в  самом   звучании   имени  животного.  Вспоминая эти, более чем  полувековой давности события, я задала себе вопрос:  почему народ дал  тогда  зверю  именно это имя  и  что   оно может означать?   
      Неподалёку от Морозовых-Борков   стоит  древнее  село  Сысои.   Возможно, там  надо искать ответ?   Но никакой связи происхождения животного  и его имени с этой местностью мне не удалось установить.
      Известно, что имя «Сысой»  было дано огромному колоколу  весом 2000 пудов отлитому в 1688 году для звонницы Успенского собора Ростовского кремля и  отличавшемуся   неповторимой  глубиной  мажорного  звучания. 
      Вспомнилось  также, что   название «Сысой Великий»   в 18-19 веках  носили четыре  мощных легендарных  корабля русского флота,  названные  в честь  христианского святого Сисоя Великого.
      Но свое имя   новорожденный  теленок Сысой  получил,  когда ничто не указывало на его будущую  могучую силу и габариты.
      Зато, по воспоминаниям селян,    Сысой  с самого рождения  «шалил», показывая всему миру свой непокорный,  буйный нрав.


       Свои поиски я продолжила, обратившись  к словарям личных имен и к помощи интернета.  Так, в Словаре русских личных имён Петровского Н.А.,  содержится  такое объяснение: Сысой. Народная форма имени Сисой. Предположительно от древнееврейского  слова, означающего   «шестой».  Современный словарь личных имен Суперанской А.В. содержит следующие сведения: Сысой рус. Из греческого Sisoe,  возможно из древнееврейского, означающего «шестой» или  «белый мрамор».
       Но эти значения,  никак не совпадали ни с характером, ни с обликом героя моего  повествования.  И всё же, с помощью интернета мне удалось  получить   удовлетворивший моё любопытство ответ. 
       В русском литературном  памятнике   XV века  "Хождение за три моря" Афанасия Никитина  встречается слово «сыс», означающее природную стихию, непогоду,  «ветр велик»:
       "Божиею милостию приидох до третьяго моря Черного, а парсийским языком дория Стимбольскаа. Идох же по морю ветром 10 дни, доидох до Вонады, и ту нас сретили великый ветер полунощный, възврати нас къ Трапизону, и стояли есмя в Платане 15 дний, ветру велику и злу бывшу. И с Платаны есмя пошли на море двожды, и ветр нас стречает злый, не даст нам по морю ходити. Олло акь, Олло Худо перводигерь! Развие бо того иного Бога не знаю. И море же пройдох, да занесе нас СЫС къ Баликаее, а оттудова к Токорзову, и ту стояли есмя 5 дни. Божиею милостию приидох в Кафу за 9 дни до Филипова заговениа. Олло перводигер!".

       Большой  толковый словарь донского казачества  («Русские словари. АСТ, Астрель», 2003)  определяет значение существительного  «сыс», как   метель : «Када на зямле кура идёть,  сыс  называица».
       В  Церковнославянском словаре  глагол «сысати» означает «свистать», «шипеть».
       В Толковом  словаре живого великорусского языка Владимира Даля,   глагол  «сысоваться» означает «гневаться»: «Не  сысуйся, не прогневайся» -  так объясняет   значение данного глагола автор словаря. 

       Возможно, что  от славянского корня «сыс» и произошла кличка животного?  Ведь  именно таким он и был, наш Сысой,   гневливым,  порывистым, буйным.  С рождения впитавший   силу и мощь  рязанской земли,  Сысой от всей  своей бычьей души одинаково бурно  выражал  как радость  от   пребывания на белом свете,  так и  гнев, внезапно   овладевавший всем его могучим существом.  Многие поколения  животных   унаследовали   силу и вольную натуру своего легендарного родителя-богатыря. 
       Свой дикий  нрав Сысой  с годами так  и не смирил  и до конца дней своих   продолжал  гневаться  -  сысоваться.

       С тех пор прошло более полувека.    А мы со старожилами   Морозовых-Борков и по сей день,  с улыбкой  вспоминаем  этого   грозного  зверя,  который,  как и всё, что  веками связывало и ныне продолжает прочно связывать  нас с родной рязанской землей,  стал  неотъемлемой частью нашей жизни.


Июль-сентябрь 2020.