Рабъ твой и сынъ твой
азъ есмь…
(4Цар.16:7)
Ноне Выбор сделан, и не важно,
Сам путь отыскал, или был избран.
Только всё не так, и всё нескладно,
Будто бы, на самом деле – изгнан.
Кто ж ты есть – Раб божий, или Сыне,
Тут ведь всё зависит от признания.
Как решишь, так и живи отныне,
Жаль, что не изведаешь заранее.
Есть устав, есть правоуложение,
Но и милость бысть – имеет место.
Что тебе важней, Закона – мнение,
Или пред собой остаться честным.
Раб застывший снова у таверны,
Не подобен, в пагубной привычке,
Сыну в возлияниях безмерных,
Хоть и в чём-то, схожи их обличье.
Блудный Сын – он может ошибаться,
Избирая путь по своей воле.
Блудный раб – и губы искривятся: –
Будь готов, никчёмный, к своей доле.
Беглый раб не может зваться Сыне,
Блудный сын – раб только номинально.
Божий Сын – и сорок дней в пустыне,
Где песок, и камни – всё реально.
Искус может показаться и излишним,
Но уверовать, и не втянуться в тяжбу?
Вот и Моисей перед Всевышним,
Отстоял свой срок, забыв про жажду.
Сорочины – пребывание на свете
Завершилось упованием на чудо,
Попрощались здесь, а как там встретят?
Станешь всё ж свободным, иль под спудом?
Божьи Дети на дорогах пропылённых,
Ищут и теряются в сомнениях,
А рабы – здесь всё определённо,
Проявляй лишь рвенье в своих бдениях.
Коли ж напортачит, нерадивый,
Будет предстоять пред Господине,
Для него ведь нет альтернативы,
Живу быть иль в безнадёге сгинуть.
Раб на привязи, и Дом сей – не оставит,
Он достоин – бысть, но не наследник.
Сыне ж хоть и слабый, но он в праве,
И ему, положен ныне требник.
Спор извечен: рыбе бы поглубже…
Только свет – вверху, за тонкой гранью,
Манит и зовёт игрой досужей,
Нежною изысканною дланью.
Жизнь иная в тех воздушных водах,
Где Светило безмятежно правит,
Ибо нет сюда незваным хода,
Сыновья лишь избранные вправе.