АМАЛЬГАМА
Поэма
«Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем,
Нищий лишь просит участья...
Глупое сердце не бейся.»
Сергей Есенин.
«Мир - мертвая глыба, изнанка зеркала для невосприимчивой души и зеркало непрестанно возникающих отражений для зеркальных душ».
Ольга Розанова.
Предупреждал Экклезиаст, что сочинять много книг - конца не будет, и много читать утомительно, но люди продолжают строить свою жизнь на строптивости и непокорности. Да ведь, с другой стороны, и Плиний Младший, и автор «Дон Кихота» Сервантес утверждали, что в самой плохой книге есть хоть что-нибудь хорошее.
Правда, что хорошего бывает настолько мало, что искать не захочется, а самое главное, жаль часов, потерянных на бесплодное напряжение мысли, да и потраченной ни на что бумаги. И времена пришли другие, - вряд ли сегодня Плиний и Сервантес решились бы на свои высказывания, а скорее согласились бы с тем, что есть книги просто глупые, есть мерзкие, без каких - либо проблесков хорошего. К сожалению, таков итог литературного развития: найти хорошее становится все трудней.
И все же, несмотря на сказанное, рискнем, начнем. Начнем анданте ля мажор.
* * *
Сергей родился в небольшом тихом городке России, то есть, конечно, тогда не России, а великого Советского Союза; и детство его шло по схеме, предначертанной деятелями «нерушимого» Союза, - или откровенными подлецами, или хитрыми идиотами. Но с ранних пор детская душа находила пути - дороженьки, выходящие за образцово тупорылую схему - полный вперед, к победе коммунизма! Да и что они знали эти «вожди» о настоящем коммунизме?! Меньше того, чем вожди краснокожих...
Мальчику Сереже неожиданно и легко открылся удивительный мир природы, растений и животных, в который можно было уйти, раствориться, скрыться. Краски мира не ограничивались казенным кумачом, вокруг была зелень лесов, желтизна и посеребренность полей, радостные блики солнца на водах рек и озер, ослепительная белизна декабрьского снега, нежно - голубое небо над головой; и совсем другое, грозное черное небо, пронзаемое зигзагами молний.
А какими красками радовали глаза и душу бесчисленные цветы и разные, то скромно белые, то словно разрисованные гениальным художником бабочки, порхающие над ними. Еще были верткие стрекозы, бархатные шмели, пчелы; желтые, перетянутые в талии, с черными узкими полосками осы, - всего не перечесть.
В сад прилетали серые, скромные, но очень бойкие воробьи, юркие синички с желтым брюшком и черной шапочкой на голове; в мае по ночам раздавались волшебные трели невидимого певца - соловья. А зимой на рябинах появлялись степенные снегири с удивительно красной грудью, и, реже, другие пепельно-сиреневые птицы с хохолком на головах - свиристели. В поисках пропитания, громко стрекоча, прилетали черно - белые сороки.
В доме жил кот Мурик, ласковый, добродушный, который часто дремал на собственной подушке, но вдруг мгновенно преображался и в неуловимом прыжке хватал зазевавшуюся мышку. И хотя любил Сережа Мурика, но жалко ему было серую маленькую мышку, и злился он на своего кота. Про одного Мурика можно написать целую историю, но это займет много времени, оставим ее на другой раз.
Во дворе сидел огромный, светло рыжий с черной спиной пес Инвар. Иногда, услышав какое - то беспокойство, он громко лаял, и особенно, гулко и грозно звучал его голос морозными зимними ночами. Сережа любил гулять по двору и саду с Инваром, который был ростом почти с мальчика, да и собаке такие прогулки очень нравились; маленький хозяин не командовал, а только ласково теребил мощный загривок, из его карманов вкусно пахло каким-нибудь лакомством. Зимой Инвар катал мальчика на санках, стремительно неслись они по пустынной вечерней улочке, и сладко замирало сердце Сережи.
Отсвет заходящего стылого солнца, прорывался сквозь сумрак наступающей ночи, играл в небе и в душе переливами неподвластного описанию человеческим языком волшебного цвета. А ведь цвет и его оттенки, ничто иное как символы сияния Судьбы, величайшего колориста, иначе жизнь была бы просто черно-белой или серой. Кому из людей нужна такая жизнь? И разве случайна близость слов - цвет и свет? А Свет Божий разве не насыщен цветами и красками? Ведь и русское слово «красота» имеет тоже происхождение. А красота по утверждению Федора Михайловича Достоевского, - спасет Мир. Как истерли, употребляя к месту и не к месту эти великие слова, но очень хочется им верить. Ведь только ад бывает кромешным. А поиск красоты - это путь к счастью.
* * *
Шли дни, месяцы и годы, подрастал Сережа, а Инвар, увы, старел. И однажды, когда школьник седьмого класса Сергей Вьюгин пришел утром кормить Инвара, то застал его недвижимым, с открытыми в неизвестность глазами. Это была первая смерть близкого существа, с которой соприкоснулся юный человек. В будущей жизни Сергею придется много раз видеть смерть, размышлять о ее ужасной тайне, но эта первая пронзающая боль и жуткая пустота в душе запомнится им навсегда.
Инвар! Кричишь во сне
и верный пес летит к тебе
преодолев преграду
смерти...
* * *
Через месяц отец принес щенка - тоже овчарку, но Сергею он не мог заменить умершего Инвара. Щенок был резвый и любознательный. Исследуя новое место, он носился от забора к забору, смешно вскидывая уши. К людям - новой семье - ласкался, норовил почаще заглянуть в дом. Отец назвал его в память Инваром, наверное, зря. Сергей привязался к щенку, занимался с ним, но горькие чувства о навсегда ушедшем верном друге, чуть притупились, но не уходили.
Очень помогали книги. Их было много в доме Вьюгиных, другие удавалось находить в городских библиотеках, доставать у друзей и знакомых. Любимые книги, часто ветхие, истрепанные, но обладающие волшебной способностью дарить радость даже через прикосновение к ним. Нежные и трепетные прикосновения, когда даже кончиками пальцев можно ощутить тепло души писателя; когда строки ласкают глаза и зажигают сердце. Упоительные чувства общения с теми, кого давно нет; неведомые страны, далекие эпохи, благородные и смелые люди, захватывающие приключения, ветер диких просторов, невиданные птицы и звери. Судьбы людей и животных, счастливые и грустные, трогательные и трагические. Сетон-Томпсон, Михаил Пришвин, Чарлз Робертс, Фенимор Купер, Джек Лондон: десятки имен, сотни книг.
Дикие дебри были не только на страницах, прямо за окном через озеро стоял настоящий глухой лес, со своими тайнами и загадками. Сумрачен зимний еловый лес на исходе дня. Хмуро стоят великаны - деревья, а тяжелый покой наступающей ночи проникает вместе с холодом в тебя. Но будет новый день - воскресенье! Заблестят на солнце веселой медью еловые шишки, зазвенят назло лютому морозу лесные птицы, улыбнется душа. Суетятся синицы, поползни; крохотные беззащитные корольки и те бросают вызов ледяному небытию. Тихо скрипит под ногами сыпучий снег, словно шепчет что - то доброе. По пути разбираешь следы зайцев, кабанов, лосей. А вот и лежка косули. Она еще теплая, остались шерстинки на снегу. Совсем недавно, услышав человеческие шаги, грациозный зверь поднялся на тонкие ножки и легкими прыжками скрылся в чашу. Дальше набредаем на следы лесной драмы - свежая алая кровь и пестрые перья - закончил свою жизнь неосторожный рябчик в когтях у ястреба.
А потом загорится в лесной чаще жаркий костер, замечутся языки пламени, зардеют угли. А как легко возвращаться в прошлое, глядя в огонь ночного костра! Глубинное незыблемое счастье человека в прошлом, его уже не коснется рука лукавой Судьбы, золотые скрижали жизни не тускнеют. Зажигайте в себе чаще костры счастливой памяти! Когда огонь привала прогорит, а угли завалит снег, вокруг воцаряется черная плотная тьма. Вот тогда всем своим существом человек чувствует непроницаемость покрывала Судьбы, тревожную таинственность предстоящего. Говорить стоит только об известном, о неизведанном можно только думать, мечтать.
Зато как маняще, как волшебно светят звезды над головой! Как переливаются они в своем космическом далеке! Их неземной свет дарит надежду, указывает Путь. Словно чья - то добрая и всемогущая десница выпустила в мрак небытия жизнеуказующих светлячков. Мигают звезды в своей непостижимой вышине, а открытая душа улавливает голос Космоса, музыку небесных сфер и нет в Мире прекраснее музыки. Как несчастны те, кому не дано никогда услышать высшую мелодию. И так трудно распознать ее порой среди зловещего гула жизни.
* * *
Но вот пришел Новый Год, самый долгожданный, самый любимый праздник! Всей семьей украшают пушистую елочку, которую вчера принесли из леса. Зеленой феей, вырвавшейся из под чар колдуна - мороза, стоит она в ярко освещенной комнате. Больше всех старается, конечно, Сережа. Он никому не доверил сверкающий шпиль, встал на высокий стул и сам укрепил его на макушку, почти под самый потолок из светло коричневых струганных досок. Теперь он самозабвенно развешивает синие, красные, золотые шары, конфеты в блестящих обвертках, бородатых гномов. Очередь за большой гирляндой электрических огней, которые будут мигать на елочке в полутьме дома, как разноцветные звездочки. Сытый и довольный ходит кот Мурик, трется о ноги хозяев с ласковым, миротворным мурлыканьем.
И пусть за окном свирепеют морозы, завывают диким свистом холодные вьюги, безмятежная радость детства вспыхнула в душе взрослеющего Сережи. В доме тепло и уютно, сладко - волнующе пахнет свежей хвоей, мандаринами, апельсинами, пирогом, который готовит мама. В доме особенная, единственная в году атмосфера, в доме главный Праздник.
* * *
Движется поток времени и его не остановить никакой плотиной. Проходят дни и месяцы, вот и начало октября. Сад вновь готовится к зиме, но еще трепещут на ветру багровые листья, а кое - где остались на ветках последние поздние яблоки. Зато всем полон дом! Громко звучит битловская песня «День Рождения». И не зря поставлена именно она, друзья собрались отметить день появления Сергея на свет, - «...и жизнь была свет человеков».
Стол заставлен вином и едой, как шампанское брызжет веселье, звучат тосты, стихи, поздравления; и наплевать всем на грустную мудрость латыни: «memento mori - помни о смерти». Где она эта смерть, бутылкой сладкого «Токайского» раздавим мы ее жало. На улице солнце, откроем окна. Вруби громче, Сережа, - любимый «Битлс», пусть легендарная английская четверка поет под нашим октябрьским небом: «Девушку», «Помощь моего друга» и «Длинный извилистый путь». А еще мы станцуем под Элвиса Пресли так, что дом тряхнет стариной, отобьет такт всеми половицами. В дни благополучия веселились, да здравствует юность, любовь, безмятежность, земляничные поляны навсегда!
Но, к сожаленью, всемогущая Судьба может сменить репертуар и поставить свою мелодию. А у нее в запасе есть «Белее бледного», есть и «Реквием». И тут уже не попляшешь. Кто из людей знает сколько ему раз суждено отпраздновать свой день рождения?! Так пусть всех примирит с неизбежностью тихая мудрость песни Криса Ри «Навсегда и навечно». Запомните все, навсегда и навечно! Хотя тут же приходят на ум строки из поэмы Эдгара Аллана По «Ворон»: «Nevermore! - Больше никогда».
Больше никогда! Но все еще впереди, и пусть Сергей может только спорить с неумолимым Роком, жизнь продолжается. Впереди и красные маки, и черная земля. И пусть с неба упала, погасла звезда, другие светят за окном. А в лишнем горе отсутствие разума и надежды. Иди прямо по своей лестнице, когда-нибудь откроешь свою дверь. У каждого есть путь в Небеса, главное не заблудиться в дороге.
* * *
Лунный свет через приоткрытую штору проникает в комнату и неосязаемой волной заливает подушку и голову Сергея на ней. Сергей лежит в объятиях сна и осознает при этом, что все происходящие с ним есть сновидение, что через какое - то время он разомкнет глаза и перед ним предстанет другой, знакомый, будничный и реальный мир. Хотя почему только тот мир реален? Ах да, если реальный значит вещественный, тогда, безусловно, мир видений, в котором он присутствует, реальным назвать никак нельзя. И все - таки, то, что с ним сейчас происходит, то, что он сейчас видит и осмысливает, несмотря на осознание сна, не кажется ему фантазией и сказкой. Сон не может быть вещественным, но этот сон как - то по особенному осязаем, осязаем душой, а значит реален, только реальностью другого, высшего порядка.
Сергей сидит в старом, памятном с детства кресле, на котором он сидел последний раз лет десять назад. Рядом с ним на другом кресле бабушка. В комнате полумрак и движутся тени по стене от света настольной лампы, как тогда, в те дорогие и далекие времена, когда он восьмилетним мальчиком слушал вечером в бабушкином доме ее рассказы. Но Сергей отлично знает сколько ему теперь лет, он знает, что учится на филфаке университета в большом далеком городе, а еще он знает, что бабушка три года назад умерла. Мысли о невозможности происходящего тревожат его, и он ищет разъяснений у любимой бабушки. Она ласково улыбается и успокаивает внука: «Главное, что мы вместе, Сережа, я для тебя сейчас есть, пусть в другом непривычном мире. Этот мир для нас в данный миг существует, и ты помни о нем в том мире, из которого я ушла».
Слова - мысли бабушки объясняют все и растворяют горький привкус сомнений и неверия в происходящее. И дальше течет беседа внука с бабушкой. Они вспоминают былое: и запах земляники в июльском лесу, и ливень с грозой, который застал их когда - то среди ржаного поля, искрящийся зимний сад в лучах заходящего солнца, прозрачно - серый дым из трубы бабушкиного дома, поднимающийся поздним вечером в черную бездну неба, узкий серебряный серп месяца слева от трубы; темную таинственную глубину речки сквозь первый прозрачный лед. А еще внук рассказывает бабушке, что с ним случилось после ее ухода (хотя понимает душой, что она про это знает). И все же Сергей рассказывает, чем он жил это время, какие заботы, какие беды и невзгоды одолевали его, а что радовало и возвышало его. И милая родная бабушка переживает вместе с Сергеем события его жизни, дает ему мудрые советы.
Двигаются по стенам тени от лампы, стучит в окно ветер, и пахнет в комнате мелиссой, лимонной мятой. Через некоторое время Сергей проснется. Странные, неразгаданные и неописуемые бывают состояния человеческого сознания, едва пробудившегося от сна. Особенно, если он соприкасался с тем, что нельзя встретить в буднях жизни, общался с теми, кого не суждено увидеть после пробуждения.
* * *
Позднее июльское утро, раскрыто настежь окно, и благоухание сада наполняет дом. Трое друзей студентов за столом, белое вино, клубника с грядки, отдых и безмятежность. В метрах двадцати от окна расцвел алый мак, отдельные росинки радугой переливаются на нем. Друзья устроили веселую и , казалось, бескровную охоту: кто собьет алый цвет выстрелом из духового ружья? Выстрел, но пулька пролетела мимо. Еще один промах. Следующий выстрел задел стебелек, и мак дрогнул, посыпались росинки. И вот прямое попадание, и словно кровь пролилась из невидимой небесной раны, так падает алый цвет на черную землю. Но безвинная забава, по роковому стечению обстоятельств оказалась злым пророчеством, звеном в чьей - то чужой неведомой игре.
В тот день в автокатастрофу попали родители Сергея, в их «Ладу» врезался выходивший на поворот огромный трейлер. Мама погибла на месте, отца «скорая» довезла до реанимации. Около суток врачи самоотверженно боролись за его жизнь, но сделать ничего не смогли: остановилось навсегда сердце, замерло дыхание.
* * *
Облака разносит ветер над землей. Облака... Какие только причудливые формы они не принимают, какие необычные образы и мысли рождают у человека. Перистые, прозрачные, через которые пробиваются золотистые лучи солнца. Но вдруг сменится ветер, и легкая радужная воздушность превратится в иссиня - черную тучу и померкнет солнечный свет.
Сергей смутно помнит похороны матери и отца, серый безжизненный туман затмил все вокруг, проникал в самые потаенные уголки сознания, выстуживая все мертвенным хладом. А сквозь него виделись могилы самых родных и близких, и слышался протяженный, тоскливый, то ли стон, то ли вой.
И кружатся, кружатся
смерти
траурные мотыльки
* * *
* * *
Бетховена сонаты
лунный свет
Амальгама. Поэма - II http://stihi.ru/2020/09/15/2404