Владимир Евгеньевич Моцарт
взял клюшку и встал на коньки.
- Ах, Вольфганг, - взмолились берёзы,
Не дай умереть от тоски!
Но тот, кого Б-г очень любит,
как прежде другого любил,
окажется в правильном клубе.
так Вовкою стал Теофил.
У неба свои есть расчёты,
и ради народных потех
всего то и нужен был Моцарт
в здоровый советский квинтет.
Ему что в Москве жить, что в Вене,
особой и разницы нет,
Коль надо - он с лёгкостью сменит
на новый галантный свой век.
Не выдаст свой истинный возраст,
но сможет ли спрятать глаза?
В них так же звучит лакримоза,
невыплаканная слеза.
И грянула музыка в мире,
симфония льда и огня,
И в каждой советской квартире
за ним наблюдала родня.
И с неба свистел ему Крутов,
наш Вольфганг и наш Амадей,
- Ах как он играет, ах муттер,
я также играл бы в хоккей!
Я просто проторил дорогу,
ему ж улыбалась судьба!
И спорил у бортика с Б-гом
сам Виктор Васильевич Бах...