(часть третья, последняя)
Начало здесь:
http://stihi.ru/2020/09/18/653
18+
Действующие лица:
Я (Путник)
Краснопердов-мл.
Краснопердов
Небритый
Бодярин
Извозчик
Марьяпомоги
Одна Барышня
Вторая Барышня
Мужичонка
Командир Дозора
Брат Марьипомоги
Начальник
Ястребов
Кантай
Серая Глыба
Золотопогонник
«Не копай по жизни ямки,
Помни принцип бумеранга»
ПРОЛОГ
Солнце сходило
И солнце вставало.
Время Любило
И сны убивало.
Жил Я и жил,
И почти не тужил,
До дальних походов
Дороги забыл.
Душа не болела,
Не ныло и тело,
Но что-то внутри
Так безумно хотело.
Я лапти не шил
Для пути на дальняк,
Но вышло все так,
Что и вовсе не так...
И как-то весной,
Смыв на завтрак покой,
Решил на покой
Отмахнуться рукой.
Заныла спина
От лежания дома
И ноги в тайгу
Указали дорогу.
Так время с утрянки
Позвало вперед
Опять посмотреть
На тщедушный народ.
А там и глядишь,
До Уездного Граду,
А, может,
И в ту деревеньку свою.
Узнать, кто мне рад,
А кому Я не в радость
И так ли приятно
В садах винограду,
Нести непосильную
Ношу свою.
*****
Глава 1
Я тройку телег
По пути поменял,
Во многих деревнях
Зарю подгонял.
Я ехал и ехал
По нашим ухабам
И все вспоминал
За вчерашнее, как бы.
За наши дороги
И сих дураков,
Которых народ
На престолы поставил.
А с них, дураков,
Спрос-то нынче каков?
Какой из них след
Каждый в жизни оставил?
Один наследил,
Так, что время не вправе,
Такие следы
Дураковы исправить.
Другой наследил,
Что теперь не сотрешь,
То яма, то кочка,
А, хрен разберешь.
А третий… а третий,
Совсем незаметен,
Служил – не служил
И что сделал при этом?..
Мне люди молву
Все несли и несли
О времени том,
Где так жить не смогли.
Терпеть-то терпели,
За дело радели,
Терпеть-то терпели,
Но, все же, ушли.
И где-то пристанище
Без канители
В других деревеньках
Получше нашли…
Дорога тянулась
Меж долгих лесов,
По речкам засохшим,
Каймою лугов.
И вот, наконец-то,
В деревню приехал.
Приехал…
А в петлях…
Огромный засов.
Да тот, что непросто
Ключом повернуть.
Не смазана дужка,
Обрезан мне путь.
И как понимать
Этот новый порядок?..
Свою любознательность
Выпятить надо.
*****
Глава 2
…Год прошел
И новый минул,
Я пытаюсь вспоминать,
Как когда-то
Ехал мимо
Да попал сюда опять.
Видно, Господу угодно,
Что бы Я с лихим народом
В деревеньке этой снова
Ночь решил подкоротать…
Раз и два,
И в третий раз
Пробил мой путейский час.
И Всевышнему угодно
Вновь привесть
Сюда сейчас.
Ладно, стоит в третий раз
Отворить ее ворота
И исполнить свой наказ
От упорной, блин, икоты:
«Эй, служивый,
Что засов
Заржавел от всех годов?
Что не хочет открываться?»
«А ты, паря, кто таков? –
Мне вопросом на вопрос
Басом выпалил детина».
Память есть,
Да не вопрос,
Пакля в ухо, капли в нос.
Вновь увидел Я картину
Чуждых глаз
И бранных слов:
«Мать твою, ты кто таков?»
Тут Я, память напрягая,
Вдруг детину узнаю.
Да, знакомый перегарчик,
Самоваренный товарчик,
Счас получишь, мать твою!
Нацепив на лоб улыбку,
Почесав затылок шибко,
За словцом вовнутрь полез,
И придумав, как Я здесь,
Задним чувством понимаю,
На смекалку уповая,
Тихо, ласково пою:
«Ты, мол, милый человек,
Не узнал меня из всех?
Я же ваш корреспондент,
Что еще когда-то оды
Накрапал про жизнь народа.
Вас возвысил до небес
Золоченым-то пером…».
А подумал:
«Всем нутром
Не узнал бы он меня,
Бестолковая детина,
Краснопердов упырина».
Да, то младший супостат
В лоб вонзил похмельный взгляд,
Изучал с волос до пят.
Ух, противный пьяный взгляд!
Сам-то баю языком,
А под горлом бродит ком,
Он же может глашатая
К Брату среднему отправить
И тогда меня узнает
Братец в облике моем.
Я в суму свою большую
Запускаю всю ладонь
И оттуда достаю
Красну книжицу свою.
Благо их во всех тавернах
Да за малые гроши
Нарисуют парни смело
Да украсят от души,
Что любой эксперт умелый
Ни за что не различит.
Нонче век по беспределу
Всякой техникой кишит.
Вот и Я слегка запасся
Цельным веером таких,
С долей пенсии расстался
Для документов цветных.
Ткнул детине прямо к носу,
А в догон еще вопросы:
«Ну, так как у вас житуха?
Чем же дышит деревуха?
Вы поправили телеги?
Понастроили домов?
Кто теперь в телегах ездит?
Как живет ночна Любовь?
Как Брательник управляет?
Как холопов обижает?
Как с Бодярином живет?
Что кладет на бутерброд?
Чем юлит перед Главой?
Часто ль думат головой?
Платит ли деньгу в казну?
Сколько складыват в мошну?»
Это Я ему специально
На больные-то мозги
Выжал несколько педалей,
А в глазах его круги
От моейной трескотни.
Ведь, она больна и вправду
У детины-то была
И от всех вопросов кряду
Жидким мылом поплыла.
Он же, младший Краснопердов,
Красну книжицу пытался
Все прочесть
И что смекнуть,
Да умишком не поддался
Рот открыть
И выдать суть.
За башку больную взялся:
«Все! Достал! Давай, идтить!»
Я ему, походу быстро
Трескотнею надоел.
Он, чтоб лишнего не выдать,
Взял засов.
Тот заскрипел,
Как прогнившая телега,
Что не едет и с разбега,
А под берегом лежит.
«Во! То первая победа! -
Встрепенулась тут душа»…
Сам же Я, чуть не спеша,
Опусти книжонку в сумку
И достал отель блокнот.
А в уме опять придумал
Сто вопросов,
Ешкин кот!
Он вообще оторопел,
Лбом березовым вспотел.
Да скорее на дорогу
В деревеньку указал.
Крепок лбом – да мозгом мал!
*****
Глава 3
Вновь по улочкам бреду,
Дежа вю в своем бреду
И мешок воспоминаний
В позаброшенном саду.
Снова шаткие заборы,
Гниль на ветках помидоры.
Грязь в заброшенных дворах,
Ветер в грустных головах.
А кругом одни портреты
На фонарных-то столбах
И Бодярские приветы
Да с улыбочкой при этом
В азиатских-то губах.
Видно, счастлив тот Бодярин,
Что деревню отоварил,
Власть над миром захватил,
Краснопердых приютил.
Всюду, вроде бы, покой,
Да какой-то не такой
Разухабистый, веселый,
А как те гнилушки – квелый.
И кого, порой, встречал,
Страх и одурь замечал.
Не сумел понять ни слова
Совершенно никакого
О Бодярине и свите
Расхитителей добра,
Что к его коленям свита,
Кверху ж…ми привита,
Для всего и завсегда.
В свите только лизоблюды,
Краснопердые иуды.
Сплошь хапуги и ворюги
Затянули пояс туго.
Все при нем стезю Канают,
Ястребами все летают.
Сладко, весело поют,
При казне его живут.
И из этой-то казны
Шьют с карманами штаны,
Над народом измываясь…
Всё…
Пока не буду…
Каюсь…
Так им хочется открыто
Все о гнили рассказать…
Но, пока коса не свита,
Помолчу, едрена мать!
*****
Глава 4
Чуть загруженный привесом
Да с сумой наперевес,
Я иду своей дорогой
На крутой откос Албана.
Может, там глоток желанный
Своей грудью захвачу…
А в блокноте понемногу,
Вся картина нежеланна
Вырисовывает строчки
От шпиона-одиночки…
Только вышел на откос,
В голове возник вопрос:
«Что за странная телега
Опускает в воду нос?
Так и кланяется в воду,
Доставая из нее
Цельный ковш со дна природы
И в другу телегу, вроде,
Складно кучами кладет?
Знать, не все в деревне худо,
Не такой уж он иуда,
Раз еще у них подводы
Шевелятся на воде?»
И мысля моя в сторонке
Побежала вдаль, вдогонку,
За Албанскою водою,
На немыслимый простор.
Каюсь, счастья недобор
О родной своей природе
Да не пришлому в укор…
***
Над Албаном солнце светит,
Вдаль вода его бежит.
А в воде резвятся дети,
Им-то что, у них свой быт.
Им, что мусор на дороге,
Что упавшие дома.
Что заборы все убоги
И пуста казны сума.
Им об этом ли печаль?
В детстве нежном и веселом.
Им Албанская-то даль
Голосит о теплом детстве,
Сне таежном по соседству.
О каникулах приятных
На Албанском берегу.
Эх бы, в детство
Вновь забраться!
Грешен прошлым!
Не могу!
Так бы и писал о счастье,
О таежном бы ненастье!
О прозрачных синих водах!..
«Здравствуй, милый человек, -
Услыхал Я вдруг поодаль, -
Ты приехал о природе
Написать опять для всех?»
Тут душа моя вернулась
Из далеких детских снов
И обратно окунулась
В мир дорог и дураков.
Приготовился Я брань
Созерцать в такую рань,
Ведь, чего же ожидать
От такого, твою мать!
***
Обернулся Я назад
И заметил цепкий взгляд,
Но немного не такой,
Как у грубого детины.
Человек зарос щетиной
И с уставшими глазами.
Видно, жизнь его рутиной
Задолбала со слезами.
На плечах помят сюртук,
Волос, словно он из хиппи.
Встал невольно предо мной
Серой каменной стеной.
Он в ладони сумку комкал,
Так, невзрачную котомку.
Вид уставший, но прямой,
Свой сейчас или не свой
Появился предо мной?
Я в улыбке распластался
И включивши дурачка,
Вдаль словесную помчался,
Словно быстрая река:
«Я тут, милый человек,
Не бывал как будто век.
Не носили меня лапти
В этот край уже давно.
Вот хочу про ваше счастье
Снять красивое кино.
Вы тут весело живете,
Хлеб с икоркою жуете.
Вон, подводы на ходу
И детишки веселы.
Видно яблоки в саду
И румяны, и спелы.
Ты, вот, тоже весь опрятен,
И по-модному не брит…»
«Погоди! Постой-ка к ряду! –
Мне Небритый говорит. –
Голосист ты заливать!
Где же счастье тут видать?
Я не стиран и не мыт,
Год «жилетами» не брит.
Ем одни сухие корки
Да водичкой запиваю.
По утрам на глазках шторки
Еле-еле открываю.
За гроши горбачу спину
Да без сна и выходных.
А иду до магазина
Мелочь медная брюзжит!
Еле держатся штаны
От работы сатаны!
А все это от того,
Что Бодярин наш того…»
И Небритого рука
Покрутила у виска.
Он, как будто одним махом
Из души поведал страхи
И махнул уже устало:
«А, да смерть уже близка…»
Только Я-то не сдаюсь,
В словесах ужом кручусь:
«Брось ты, это наговор!
Он, Бодярин ваш, не вор!
Вон, смотри, каки дорожки
Вдоль по улицам лежат!
Урны вымыты до крошки,
Фонари с небес глядят!
И казна, видать полна,
Хватка крепкая видна!
Вон, куда-то на телегах
Возят желтенький песок…»
«Погоди, оставь-ка впрок
Ты лихие дифирамбы
Деревенской нашей свите.
Не пришлось в обратку как бы
Потушить свои софиты.
Это только на лицо
Он не виден подлецом.
А в душе своей натуры
Он же волк в овечьей шкуре.
Тянет только из казны,
Как не падают штаны
От банкнотов в них, в натуре!
Посмотри на морды в свите,
Каковы хоромы свиты
И заморские телеги
Возят жопы ихних жен.
Да и та телега, вон, -
Он махнул на гладь воды, -
Недра черпает с реки
И копает там овраги,
Попирая все законы.
Да и торг-то незаконный
Он гоняет в деревеньку.
Там, ведь, с легкой-то руки
Мимо кассы эти деньги.
Все в общак Бодярской свиты
В ублажение других.
Мы разуты и побиты,
Принц в бегах от денег их!
Эти сволочи хотят
Из села его прогнать.
Затравили упыри,
Пусть все пламенем горит!»
Он в сердцах пустил слезу,
Я ж в глазах поймал грозу.
Видно, правда, наболело
За народную казну.
И тогда пустился смело
Я Небритому-то внутрь:
«Стоп! Ты Принца помянул! –
Я рукой ему махнул. –
Говорят, не согласился
Деревеньке он служить?
Захотелось отдаленно
В деревеньке вашей жить?»
Я уж понял, что он свой,
Тот Небритый и смурной.
Он так сильно распалился,
Видно, доняли народ,
Что за Принца так вступился
В тот, чертовски трудный, год.
А ему ножом по сердцу
И, как будто чудо дверцы
Отворились для ушей:
«Нет! Они его взашей
Гонят сами из деревни!
Уголовно дело шьют!»
Тут Небритый и поведал
Информации к обеду.
И немного рассказал,
Что об этом нонче знал.
***
Принц тогда, после газет
И желаемых побед,
После, как моя стервоза
В интернете помогла,
Всем ответил твердо:
«Нет!
Не пойду опять на службу,
Ни по долгу и не в дружбу,
Не глядели бы на это
Мои серые глаза!»
Люди, правда, удручились,
Уговаривать пустились,
А он просто отмахнулся,
В грядки овощей уткнулся
И весной, что было силы,
Стал на землю наседать…
Тут прошло како-то время,
Снега выпало по темя,
Он сидит, ни капли в теме,
Нет работы,
Вот и все!
А потом весна явилась,
С ярким солнцем покрестилась
И работа закрутилась
В назначении другом.
Принц забыл о старых ранах,
О ползучих тараканах,
Что шипели и кусали,
Жить спокойно не давали.
Но однажды упырина
С шестипалою звездой
Появился на картине
И с поганою сумой.
Стал на Принца грязь копати
Да совковою лопатой,
Краснопердов помогати
Подрядились с Головой.
Бухгалтерию копали,
На народец наседали,
Унижали и стяжали,
Ну, и выжали слегка.
Так заразы и нарыли
Грязи, копоти и пыли
И, собаки, засудили
Принца дюже с головой.
Снова не дали бедняге
Поработать всем во благо,
Ни на шаг
Ни на полшага,
И гноили на корню.
А потом им показалось,
Что такого будет мало
И опять копати взялись
Прямо в полное меню.
Вот теперь ему скрываться
От козлов пришлося,
Братцы,
Потому, как ищут снова,
Как ему сгноить жизню…
Да, рассказ не из приятных!
Как они, козлы, в обратку
Не бояться бумерангом
Получить судьбы пинок!..
А, козлам обрат не впрок!
***
«Кто? – сорвалось у меня».
«То Бодярин все, свинья,
С Краснопердым заедино
Мажут клетку на картине.
Помогает Голова
Та, что так была права.
Голова дала откат
Звездоплечим упырям.
И построив Звезды в ряд,
Раскидала тут и там
Сети мелкие на Принца.
Может помнишь, из Столицы
Дали Звездам по рукам
По тогдашним-то деньгам,
Что упер наш Голова
С Государевой казны.
И остались лишь слова,
Что из рупора слышны.
Денег там на всех хватило,
Чин по чину попилили.
Поделился с тем, с кем надо
Голова тогда в награду.
И за место Колымы
Снова форменны штаны.
Краснопердову в дорогу
Дал тогда он на подмогу.
А теперь ему откат
Отбивают аккурат.
Вот такое наше счастье,
Третьей власти младший брат».
Он как будто сгас слегка,
С сумкой дрогнула рука
И оттуда он достал
Поллитровку с огурцом:
«Вот, как видишь, с горя пьем.
Был мне Принц хорошим другом,
Помогал во всем всегда.
А теперь чердак-то кругом –
Принц ударился в бега…».
Он махнул глоток-другой,
Губы высушил рукой
И пошел своей дорогой,
Весь помятый и хмельной…
«Во! Втора пришла зацепка
На нечистые дела!
Знать наелись люди крепко,
Закусивши удила!..»
Ну, дела, ну кавардак,
Не уложатся никак
Эти новости в блокноте,
Сел заряд, ну, блин, икота…
Я пристроился у края,
На детишек созерцая.
Вот те, Батюшка, и рай!
Что же делать, Я не знаю!
Так Небритый нерв задел,
Снова скорбь, мужские слезы.
Ну, а как же ты хотел?!
Вновь бурьян,
Дерьмо и грозы
Над больною деревенькой.
Надо что-то предпринять,
Просто что-то нужно сделать!
Может, Знать на бой поднять
И пойти за Принца смело?
Явно, Звезды на погонах
Будут дальше грязь копать.
Головы держать корону,
Краснопердым подпирать.
Коли деньги попилили,
Захотят и мзду содрать…
…Мысли, мысли, телефоны,
Думать, думать, находить
Обходной маневр препонам.
Да того не может быть!
Что бы Принцу в деревеньке
Ну, никто не помогал.
Кто-то лучшее с ним время
До бегов-то коротал.
Стало быть, найти мне надо
Тех, кто Принцу помогает.
С ними ладушки поладить,
И границы очертить
Для досужих-то путей...
Все, придумал! Ей же ей!
*****
Глава 5
Я своим звериным нюхом
Вставил третье чувство в ухо
И пустился по деревне,
Прикупив запасов впрок,
С дерзостью работы древней
Всем стучаться на порог.
Кто-то скажет, кто-то нет,
Утром, вечером, в обед,
Но Я должен был про Принца
Свой большой испечь пирог.
Я тут лапти не берег,
Все вынюхивал, как мог.
Как умел, лисой ластился,
Всех выспрашивая Принца.
Пил водяру, как медведь,
Лишь бы что-то усмотреть
В этих рожах, мордах, лицах,
В тех, кто знал или не знал.
С кем пришлось, порой, упиться
И нарваться на скандал…
И…
Однажды прокололся
Деревенский-то Извозчик.
Он тут лишнего подпил
И приятно удивил,
Рассказав таку картину,
Как одна душа-девица
Запрягла его на ночку
И с еённой хаты он
Вез какого-то мужчину:
«Был он средне так сложен,
Но, увы, не Аполлон.
Был одет в девичий плащ,
Вид знаком,
Ну, хоть ты плач.
Не могу упомнить, кто,
Драно стегано пальто!
Вез в одно укромно место,
Словно крадену невесту.
Вез кругами и углами,
По проулкам, тупиками.
Вез речушками малыми
И оврагами гнилыми.
Попетлял между домов
И отвислых берегов.
Словно заяц путал след,
Ешкин кот, хмельной сосед!
Блин, ну прямо детектив
Для писателей своих!
Мне все дева та, однако,
Задавала новый путь
И показывала, всяко,
Как по-быстрому свернуть!»
Он в рассказе так старался,
Словно частный детектив.
Я ж долить ему пытался,
С добрых помыслов своих…
И про деву ту маленько
Мне Извозчик рассказал.
Я хочу без промедленья
Вам поведать, что узнал.
***
Ту девицу в деревеньке
Звали Марьяпомоги.
Все ворье
Во всей Вселенной
Были Марьины враги.
В стае белая ворона
Среди черных воронов.
Ну, мужик, казак, Чапаев,
Правда, в юбке, без штанов.
Обращалась беднота
К Марьепомоги всегда,
И она хвалену власть
Ту, что правила деревней,
Разносила в перья всласть,
Сладить было бесполезно.
За убогими, больными
Все ходила беспрестанно.
Да и правдами своими
Знать лупила неустанно.
Била в печень, селезенку,
В дышло, голову, мошонку.
Ох, куды, блин, попадало,
Вовсе было им немало.
Все писала и писала
Да колола, как могла.
Власть от Марьи так стонала,
Ну, а ей все было мало,
Правдорубкою слыла.
И в какой-то там ячейке
Состояла цельный век.
Прям, не баба, в юбке чертик,
Ну, огонь – не человек!..
Вот такой слегка портретик
Написал про Марью дед,
Что однажды подвернулся
Мне дорогою в обед.
***
И пустился Я на поиск
Марьипомоги,
Пой поезд
Закоулок за проулком,
Дом за хатой и избой
Вел меня окопом в бой.
Вел галопом, вел и прытью,
Ползал мелкими шажками.
И бежал по лесу рысью,
Гнал за Марьей берегами…
Вдруг Я понял:
«Это третий,
Крайний, стало быть, звонок!»
Вот теперь Я в бой готовый,
Только б выспаться чуток.
*****
Глава 6
А в деревне-то охрана,
В поздний вечер, утром ранним
И пришлось свои маршруты
Мне немного поменять.
Плесть-то плел
Свои Я путы,
Только нюх мой, почему-то,
О другом хотел узнать.
Вдруг тот пьяница детина,
Краснопердов упырина
Свите даст об этом знать,
Что о них свою картину
Я явился написать.
Вот тогда от эшафота
Мне вовек не убежать.
И устав, найдя ночлег,
Я помылся и побрился,
Отдохнул и надушился,
Поприличнее одевшись,
Начал утренний разбег
И к Бодярину пустился,
Перекрасившись для всех.
Надо ж было оправдать
Мне писания про Знать.
Надо ж в глазки пыль пустить,
Ну, а как иначе жить,
Что бы дустом угостить…
…Долго не пришлось блуждать,
Дом, где вся тусует Знать
Быстро Я среди развалин
Деревенских-то нашел.
«Да, с казны лимон ушел
На такие-то хоромы, -
Удивился я нескромно».
Понимаю, как казна
Быть разменяна должна.
Поднимаюсь по ступенькам
Золоченого гранита
И включаю понемногу
Дифирамбы и софиты…
Суета мирских сует,
Ба, народу сколько здесь!
Что-то пишут все, читают,
Чай с лимоном попивают.
Вроде, как в своих заботах
За народное добро…
Я, улыбку нацепив,
Подзываю баб двоих
И за угол увлекая,
Петь рулады начинаю:
«Свет мой, Барышни, скажите,
Да всю правду доложите!
Как красавицам живется
В дорогой Бодярской свите?
Вы, мои очаровашки,
Может, дернем по рюмашке?»
А они совсем не против
Репутации подпортить.
Видно, это ихне дело
Ублажать приезжий люд.
Все при них,
Все тут, как тут…
Здесь опять жестоко каюсь,
На портреты отвлекаюсь.
Больно формы аппетитны
Этих Барышень моих.
***
У Второй такая попа,
Что вместилась бы Евгопа
На таких упругих булках
В трусняках-то кружевных.
Груди, словно два арбуза,
Что под Астрафалью грузят
На глубокие подводы
Для Столичных городов.
Ну, а губки, нет и слов,
Аппетитны и красны,
Словно в них сама Любовь
Оттопырила штаны.
Ручки, ласковые штучки
Шаловливы и вольны
Делать с телом, что желают,
Ух, вы, дьяволы, сильны!..
А у Первой, молодухи,
По семь серег в каждом ухе.
Глазки узкие, как щелки
После столярской работы.
Губки ерзали умело
И лобзали тело смело,
Словно вся ее забота
Довести огонь до цели.
Груди, словно огуречки,
На постое человечки,
Не крупны и не малы,
В самый-самый аккурат
Потревожить чьи-то сны,
Залезая, блин, в штаны…
Обе девки хороши!
Знать, гуляют от души.
Вот и мне пришлось польститься
На доступную-то жизнь,
Чем война не анархизм,
Если боль души стучится
Перестроить организм…
На войне, такой сокрытой,
Все дознанья хороши.
***
Так, спустя всего минуту,
Мы за дверью, почему-то,
Оказались потайной.
Я сомлел, о, Бог ты мой!
Здесь же красное сукно!
На диване полотно
Тоже цвета алой крови.
«Место чисто для Любови, -
Шепчет на ухо Одна, -
Здесь с Бодярином сполна
Мы, порою, зависаем,
Свиту ихню забавляем.
Мы вовек ему должны
За бюджетные штаны,
Что примерять позволяет,
Половинить дозволяет
Для услады сатаны».
«Вот так да!
Вот откровенья! –
Мысль мелькнула в озаренье».
Вот так девка, языкаста,
Все в копилочку,
Все в кассу.
В самый-самый коленкор,
Мать твою, стоит забор!
Вот так выпала удача
Мне по утренней задаче!
Здесь Вторая молвит мне:
«Нонче я у них в цене,
Мне он больше доверяет
И по полненькой вставляет.
Я не так уж молода,
Но готова завсегда.
Ласков, делится деньгами,
Распивает виски с нами»…
Тут они меня раздели
До покудова нельзя
И такая канителя
Закрутилася, друзья,
Что мне просто не прилично
Вам рассказывать о том.
Только вот мне было лично
Интереснее потом…
Вновь Вторая шепчет в ухо:
«Ты меня, милок, послухай.
Далеко не дура я
И Любовь к нему моя
Вся на пленочки заснята,
Может выгореть когда-то.
Может, лучшею дорогой
Захочу устлать пути.
Вот тогда и на подмогу
Будут пленочки мои».
Я, как будто без значенья,
Мимо заду пропустил.
И скорей, без промедленья,
Виски в рюмочки подлил.
И себе, и им обоим,
А чердак уже смекал,
Как Я в «яблочко» попал!
Надо б только ко Второй
Напроситься на постой.
Ну, а там мы, на татами,
Поглядим, кто здесь крутой.
У нее наверняка
Место там для тайника…
Мы еще повеселились,
Так, немного покрутились,
Я, продолжив интервью,
Вдруг за талию свою
Обнимаю ту, Вторую,
У которой вся Евгопа
Уместилась бы на попе.
И тихонько, как умею:
«Я невольно не посмею
Вас об этом попросить.
Лучше вы, а не подружка,
Мягче шепчете на ушко.
Я хотел бы в продолженье
Вас сегодня полюбить».
А она, ни дать, ни взять,
Впрямь готова, так сказать.
Глазки девичьи стреляют
И спокойно предлагают:
«Здесь работа,
Здесь все скромно,
Скоро хватятся про нас.
У меня в краю деревни
Есть гостиница с таверной,
Я тебе открою двери,
Появляйся в поздний час».
И в момент, без промедленья,
Ярко глазками сверкнув,
Взяв бумажку на мгновенье,
Адресок на ней черкнув,
Так же тихо растворилась,
Только дверь собой прикрыв…
«Вот, четвертая победа! –
Промелькнуло в голове. –
Ай, не выжить Голове!
Плюсик к плюсику идут
И свою картину классно
К окончанию ведут!»
Дело шло ужо к обеду,
Солнце палит там и тут
И до вечера благого
Надо было как-то жить.
Надо власти Иеговы
Чем-то дальше ворошить.
Надо было все осмыслить,
Посмотреть в блокноте мысли
И сложить их воедино,
По карманам распихав.
Может, спрятать есть причины,
Бренна тяжесть на плечах…
Я пошел опять к Албану
На откосе посидеть.
Блинчик и квасок в стакане,
Замер вдаль реки глядеть.
*****
Глава 7
Не прошло и получасу,
Не доел я блинчик с квасом.
Не домыслил свои мысли,
Как услышал чьи-то речи…
Над Албаном занимался
Бесподобный летний вечер.
«Вы послушайте меня!
Я сильней день ото дня!
Скоро всем у нас в деревне
Будет очень хорошо!
Будут разные таверны,
Парки, клубы, бани, скверы!
Вы за мной идете верно,
Я народ веду умело
До своей заветной цели!
Кто со мной, тот ввысь пошел!
Кто не хочет принимать
За себя мои страданья,
Будет сам душой страдать,
Без работы и с грошом!»
Все тако и в том же духе
Гадко врезало по уху.
Я решил пойти на голос,
Что гремел на всю деревню.
Больно он силен и сладок,
Словно под портвейн в таверне
За немалые гроши.
Ох, уж, цены хороши!
И поднялся по откосу,
Так сказать, почуять носом,
Где тот голос говорит.
А вдали он все гласит,
Всех куда-то призывая,
На единство уповая,
И таки слова красивы,
Словно новенькая ксива
Про хозяина вердикт…
Подошел Я чуть поближе,
Боже, что Я глазом вижу,
Тот портрет с грязнущих улиц
Быть в единстве всем велит.
Пробираясь как-то с краю,
Так, толпу слегка толкаю
И блокнотик раскрываю
Умны речи записать.
Вдруг какой-то Мужичонка,
Так, грибком под шапкой тонкой,
Еле держатся мощенки,
Разнаряженный стоит.
Я спросил:
«Что происходит?»
Отвечает:
«Глас народа!
То Бодярин наш единый
Жизню лучшую сулит!
Он партейной своей властью
Поделил нас всех на части.
Кто за ним – тот у кормушки,
Кто не с ним – пошел в обоз!»
Я опять ему вопрос:
«Что за партия такая?»
Он спокойно отвечает:
«Единение Руси»,
Кого хошь о ней спроси.
Там вся ихняя верхушка
Предлагает сладко жить.
Правда, жить да не тужить
Тем, кто этою кормушкой
Может с ним казну делить».
Я опять чешу в затылке,
Вот те раз, кручу крутилки,
Как вчерашний первоклашка
По тетрадке с промокашкой
В арифметике своей:
«То пятерка, ей же, ей!»…
Как-то все же однобоко,
Даже, резко и жестоко,
Ну, никто хорошим словом
Не сказал еще ни раз,
На душе прокисший квас.
Снова черна информуха
Залетела прямо в ухо.
Где бы белой раздобыть
И немножечко разбавить,
Красного словца добавить,
Кроме слов блудливых Дев…
Раздобыть ее бы где?..
Впрочем, некогда тужить,
И по всем фронтам упырь
Этот местный командир.
Знать, и свита такова,
Раз о том идет молва.
Эх ты, Русь!!!
А не нова
Эта сказочка про нас,
Что вчера, а что сейчас!!!
*****
Глава 8
Вечер высветил закат,
Я достал тот адресочек,
Что черкнула в аккурат
Мне Вторая, вызвав в ночку
В тихий дом да дивный сад.
Спотыкаясь в полутьме,
Лапти вымазав в дерьме,
Я читаю на домишках
Номера и имена.
Вот и улочка видна
С подходящею строкой.
Номерочек вот знакомый,
Дверь нащупавши рукой,
Чуть стучу:
«Открой, Я свой, -
Тихо, ласково и нежно
Я шепчу своей Второй».
А уже блокнот в кармане
И зарядки полный блок.
Дева тихо открывает
И меня по щечке чмок.
Завлекла, прикрыла дверь,
Тащит сразу на постель.
Только Я слегка не эту
Предвкушаю канитель.
«Мне бы малость закусить
Да и горло промочить, -
Я ей ласково на ушко
Начинаю говорить».
«Хорошо, и ужин есть,
И вискарик припасла.
Наливай, покуда здесь,
Я до погреба пошла».
Ну, а мне того и надо,
Открываю бутылек
И в бокальчик ее к ряду
Высыпаю порошок.
Через два час она
Спать младенчески должна.
Не прошло пяти минут,
А она уж тут, как ту.
Тихо в комнату вплыла
Да с подносом огуречков.
Обольстила, обожгла
И разрезик на халате
Показала!
Ну, дела!
Эти спелые арбузы
Так и валятся на стол.
Ну, судьба, по полной грузит
Вечерок, что подошел…
Дальше, каюсь воспитаньем,
Все пошло своим путем.
Я ее внимал стараньям,
Нежным, ласковым блужданьям,
Только думал о своем:
«Ну, когда ж она уснет,
Блин, слоеный бутерброд!»
Между делом, пленок этих
Все хотел узнать секреты:
«О, милашечка, сильна!
Хватка страстная видна!
Только как бы мне хотелось
Под киношечку твою
Поиграть с тобой умело,
Под киношку Я Люблю!»
А она так разомлела
От меня и от постели,
Что на время отдалилась
От других мирских забот.
И как будто, между делом,
Страстным, ласковым, умелым,
Изворачиваясь телом,
Информацию дает…
Так в пылу Любви она
И раскрылася сполна,
Где запрятала ту «бомбу»,
Что взорвать усех должна.
Правда…
Сном слегка припав,
Придавив меня грудями,
Выдавать тайник начав…
Уморилась вслед за снами…
«Видно, дозы многовато, -
Вслух Я тихо произнес, -
Где ж они? Вот в чем вопрос.
Не совсем концерт удался,
Рано кончился допрос».
Но умом Я трезвым был
И смекалкой не похмелен.
Груз ее с себя стащил:
«Хороша Бабенка, в теле».
Я под нею на постели
Словно в вражеском окопе,
После пушек канители
Как в воронке, кверху попой.
Мысль пустилась планомерно
Вспоминать ее слова,
Где тайник лежит примерно…
Если речь ее права,
Значит, где-то за стеной,
Ну, смекалка, прыть за мной…
Не прошло и получасу,
Ночь округою чуть сгасла,
Я заметил аппарат,
Собран, правда, не в Руси,
Продолжал слегка жужжать,
Нас об этом не спросив.
Я такому был не рад!
Да кого теперь спросить?
«Вот оторва, вот стервоза!
Вот же в заднице заноза! –
Лишь воскликнулось в сердцах. –
Все у бабы на мазях!»
Там, в укромном уголочке,
Записалась наша ночка.
Точно, девушка не промах
И писала всех подряд!
А мысля уже мелькнула:
«Там же целый, блин, подряд!»
Может, не один Бодярин
Там, на пленочках, пиарит.
Может, там и Краснопердов
Заходил на огонек?
Бог ты мой,
Ты мне б помог?!
Вот те Крест, как это надо
Принцу беглому в награду,
Тварям вдоль и поперек.
У меня забилось сердце:
«Мать твою!!!»…
На это вдруг…
В тайничок открылась дверца.
«Ба! Да это ж был пароль! –
Сердце сразу отлегло. –
Русско слово помогло!»
Тут явились мне на свет
Пленки, что ценнее нет.
С именами, в аккурат,
Все стояли чин по чину.
А на них сплошной разврат
Недвусмысленной картиной!
Здесь и братья упыри,
Краснопердовы детины.
И приезжи Главари
Чистой голою картиной.
Даже, жинка упыря
Здесь бывала по ночам!
Вот теперь-то Я не зря
В третий раз явился к вам.
Мне б теперь найти канал,
По которому бы сдал
Все гулянки местной Знати
Я на ентой ейной хате…
Надо Марьюпомоги
Мне искать чрез не моги!
Надо, надо, очень надо,
Сердце чует коленкор.
Будет, блин, для них засада,
Новый, в клеточку, забор!
*****
Глава 9
Я скрутил свои манатки,
Пленки все переписал
И вприпрыжку, без оглядки,
До Албана почесал.
Втихаря, по огородам
И ползком от глаз народа
Я, точнее, отползал.
Слишком «бомбу» Я лихую
На кармане прижимал...
Но, проползть не удалось,
Разтудытовою кость!
Кто-то прыть мою заметил,
Обозначиться пришлось.
И на оклики ответить,
Знать, втихую не срослось.
Я когда подполз к кусту,
Говорящему словами,
Баба, ештовою, тут
С разъяренными глазами:
«Ты откуда, кто таков? –
Взгляд колючий и суров. –
Ты откудова ползешь?
Что в суме своей несешь?
Почему тебя не знаю?»
«Я никто и хата с краю, -
Тихо Я ответил ей, -
Полз дорогою своей».
А она мне:
«Я топтун!
Я заслуженный следила!
Я здесь местный правдоруб!»
«Стоп! Вы Марьяпомоги?»
«На, внимательно гляди! –
И она мне на вопрос
Красной книжкой прямо в нос».
Ну, точняк, как у меня,
По рублю в базарный день!
Я легонько обомлел,
Даже, чуть повеселел,
Ну, кака така удача
Прямо с утренней зари.
Блин, решаема задача,
Раз, четыре, пять, два, три.
Вот она, кого искал
Я среди гранитных скал,
На Албанских берегах,
Здесь она, в густых кустах!
Вот помощница для всех,
Боже, утренний успех!
А она меня на Землю
И слова свои с плеча:
«Ты дебила не включай!
Ты улыбочки свои
Для б…ей прибереги!
Отвечай, покуда спрос,
Да и врать мне не моги!»
«Я вас так давно искал, -
Начал было сипло Я, -
Водку пил, потом икал,
На камнях холодных спал.
Но никак не мог найти
До искомого пути».
«Ты не Золотопогонник
С шестизвездочной иконы?»
«Нет, Я Путник всей страны
И желания скромны.
Про красивые просторы
Я пишу рассказик скорый».
Только, видно, эти Марье
Не понравились слова:
«Что-то лих ты заливать,
Говори, о чем писать
Ты задумал свой рассказ?!
Не то вытрясу сейчас
Из тебя погану душу!»
Понял Я, нельзя разрушить
Вдруг наметившийся мост.
Выход труден был и прост.
«А меня зачем искал? –
Снова рубленый вопрос. –
Я другая в свете дня,
Ночью мой приходит чёс.
Я ту хату на горе,
Из которой ты приполз,
Год пытаюсь на заре
Запалить!
Такая злость
На разврат и б…во там,
Там Бодяр творит бедлам!
Ублажат Уездну Знать
И своих не забывает!
На крючок его поднять
Стража местная мешает!»
«А зачем вам тот крючок?»
«Ты откуда, дурачок,
В деревеньку-то свалился?»
«Да Я так, издалека,
К лесу местному прибился.
Шел дорогою, пока
Тут, в лесу, не заблудился.
Не увидел ваш засов…»
«Так ты будешь кто таков?
Может, ихний ты шпион? –
Марьяпомоги пиджак
Мой захапала руками,
Да встряхнула тело так,
Что из всех карманов сами
Пленки выпали в траву… -
Так, «Киношка про Главу», -
Прочитала тихо Марья, -
Так, Бодярин, Краснопердов,
Здесь Кантай и Ястребов.
Ничего себе… киношки,
Так ты будешь кто таков?»
Марья руки опустила
И пригладив пиджачок,
Так легонько в щеку чмок,
А потом слова пустила:
«Вот же утро, как же так,
Я, ведь, год его пасу,
Окружение трясу,
Только этих компроматов
Мне никак не принесут.
Ты же, пришлый человек,
Спер красивое кино…»
«Потому, что Я мужчина!
Как вы видите давно! –
Я по стойке «смирно» принял,
Взглядом на зарю окинул
И ответил горделиво, -
У меня ходы другие
Получить тако кино!»
«Молодец, а ты откуда
Знаешь нашего Иуду?
И зачем же Краснопердов
Нужен пришлому тебе? –
Взгляд ее пронзил мне душу».
Я ж пытался сердце слушать…
А, была да не была!
Интересна жизнь пошла,
Коли баба за грудину
Добра молодца взяла…
Так пришлось свои приходы
В деревеньку обозначить…
Я не пожалел ни разу,
Что все вышло точно так.
Марьяпомоги, зараза,
Не продажна за пятак.
*****
Глава 10
Время дня на летней кухне,
Самовар от жару пухнет.
Марья, руки потирая,
За киношкой наблюдает.
Я гоняю с ней чаи,
Думы думаю свои,
Между делом, в разговоры
Свои реплики вставляю.
«Марьяпомоги, скажи,
Для чего тебе все это? –
Начал тихо Я при этом, -
Почему ты эту Знать
Так жестоко ненавидишь?
И желаешь воевать
Всем желаниям в обиду?
Аль не бабского укладу
Ты, така красива, к ряду.
Али грядки не в угоду
Во дворе тебе сажать?»
«Понимаешь, добрый Путник,
Мир плывет всегда попутно.
Только что-то Бог попутал
И меня к борьбе приплел.
Не могу сажать я грядки,
Кулаки мои в порядке…
А…
Сегодня свечереет,
Сам поймешь о том, надеюсь…»
И она вздохнула громко,
Нежно, ласково и… горько,
Видно, бабское начало
Затаилось внутрь жестоко.
«А что будет, расскажи?»
«Нет, вечерней подожди.
Отдохни и не тужи,
Вон, в светлице полежи.
Ты свою работу сделал,
Отдохни и… подожди».
И она меня в хоромы
Гостевые увела.
Показала домик скромный,
Постелила почивать.
Я расслабился, однако,
После ноченьки такой.
Мысли улетели всяко,
Сон укрыл меня рукой.
***
Мне приснились облака,
Что плывут издалека
И зовут меня с собою
За ушедшие века…
Мне приснился дивный голос,
Говоривший о Любви.
Говоривший тихо, скромно,
Словно так благодарил
За угодные деянья
Для благого человека.
За Господни наказанья,
А потом…
Луна поблекла
И открылся новый мир,
Чудный, ласковый,
Прекрасный.
И Вторая Дева пир
Собрала на стол за счастье.
Дева та, которой попа
Уместила бы Евгопу.
Та, что спелые арбузы
Мне показывала в ночь.
А затем…
Осенний дождь
Хлесткий, мрачный
И холодный,
Словно душу отрезвил.
Я промокший и голодный
Под дождем один ходил
И искал себе приюта
В мире зла и мерзлоты.
Расплетая черни путы,
Строил планы и мечты.
А потом…
Стояла Марья
Да с подносом на руках.
Борщ отведать предлагая,
И настойчивее так…
Я очнулся, встрепенулся,
А она и впрямь, стоит.
Сон ушел, на окнах тускло,
День, походу, вечерит.
А по дому запах вкусный
От борща ее парит.
***
«Все, вставай, пора на ужин,
Скоро нам с тобой идти.
Подкрепиться плотно нужно,
Борщ остынет, выходи, -
Голос ласков был и мягок,
Вечер высветил закат».
*****
Глава 11
Мы дворовыми задами
И бурьяном до небес
Шли, стопа в стопу, за нами
Шел, казалось, черный лес.
Вдруг какая-то поляна
Показалась впереди
И костер огнем пылает
Той поляны посреди.
Незнакомцы все по кругу
В темноте слегка стоят.
Тихо шепчутся друг с другом,
Еле губы шевелят.
Только лиц совсем не видно,
Прямо, как у Ку-клукс-клана.
Белы чепчики бы выдать
Так, для пущего изъяну.
Марьяпомоги проходит
В озарение костра.
«Помоги-ка мне, сестра,
Приподняться над народом, -
Тихо властно говорит».
Рядом с ней другая гордо
Изваянием стоит.
И пока что суть да дело
Марья твердо и умело
Начинает говорить:
«Аль не я под Катманду
Аж в двенадцатом году
Завела ерманцев в лес,
Что бы сдохли они здесь!?
Что бы нашу деревеньку
Больше грабить не ходили!?
Все изрезала коленки,
Пока по лесу бродили!
Но ерманцам свой народ
Не сдала!
Теперь черед
Принцу нашему помочь
Все невзгоды превозмочь!
Власть мы скоро уберем,
Жизню новую начнем!
У ворья отнимем все,
Что нажито не свое!
Мы не станем так смотреть
На того, кто хочет впредь
Над народом измываться!
Мы сегодня на коне
И помощник мой при мне!
Он за ночку сделал столько,
Что мы годом не смогли!
И теперь в Уездном Граде
Ваша Марьяпомоги
Будет в сладком шоколаде,
Или буду я не я!»
Здесь народ зашелся в споре,
В хрипоте, соплях, слюнях,
Для чего мне Марья нору
Показала при людях.
Кто-то верил, кто-то нет,
Что Я пришлый и чужой.
Только прятали портреты
В темноте свои ужо.
Я стоял в недоуменье,
Словно лунное затменье,
Словно стопор по ногам,
Шум стоял и тут, и там.
Люди бурно обсуждали
То, чего пока не знали.
Только, видно, своей Марье
Люди дюже доверяли.
Я до Марьи подошел:
«А вы кто? –
Так с недоверьем
Только что спросить нашел».
«Не боись, здесь все свои,
Все борцы за власть народа.
Сердце честное болит
У помощников природы».
«Только, вроде, с недоверьем
Все относятся ко мне?»
«К нам для всех открыты двери,
А вот нонче, по весне,
Здесь очкарик затесался
И в доверие вошел.
Обтесался, приподнялся,
А потом вдруг раз…
Ушел…
А за ним пришли облавы
На помощник моих.
Это их поместны Главы
Задержали в тот же миг.
Вот, теперь не доверяют,
В каждом видим мы чужих.
И тебя пока проверим,
Не на всю откроем двери.
Ты же лица их не видишь
И не больно разберешь.
А меня тюрьмой обидеть
Хрен получится, ни в грош!»
Я опять оторопел,
Даже, икнуть не успел,
Как костер один остался,
А народец рассосался
В ночки темной пелене.
Был народ, и нет, во сне,
Словно вече растворилось,
Было ль что, скажи на милость?
Только Марьяпомоги
В свете зарева стоит.
«Мы с тобою не враги, -
Марья тихо говорит, -
Можно ль тайну доверять
Твоей жизни, твою мать!?»
Я спиной слегка вспотел,
Аль не с добрыми делами
На пути ее посмел
Появиться под кустами?
Видно, нет пока доверья
Мне перед секретной дверью.
Что ж, Я малость подожду,
Пусть пока оставит тайной
Марья главную нужду.
Но, ведь…
Мысль внутри блуждает…
«Принц!..
Ведь, вспомнила она,
Речь костерную толкая.
Знать, она посвящена
В те бега!..
Ох, скрытная какая!!!»
Значит, дом ее подпольный
Где-то прячет удальца.
И она на вече скрытом
Всем поведала о нем.
Стало быть, должна добиться,
С ног на голову дурдом
Развернуть и для Бодяр,
Ястребов и Краснопердых
Обрезание поделать.
Ну и Марья, ну и баба,
Смело, черт возьми, как смело!!!
Коли так и Я допетрил
До ее великих тайн.
Можно быстрого ответа
Местной Знати ожидать.
*****
Глава 12
Мы из лесу на рассвете
Шли укрытою тропой.
Что бы кто нас не заметил
И не запалил при этом.
Потаенною калиткой
Появилися домой.
И, практически с порога,
Слов не пряча в ящик долгий,
Марьяпомоги, как в рупор
Мне слова вонзает в печень:
«Ты прошел ночное вече,
Мне скрывать теперча неча,
Принц в моей живет сторожке,
Тихо, мирно, осторожно.
А погоны Золотые
Всюду рыскают его.
Завтра я впрягу телегу
И в Уездный Град поеду.
Надо только компроматы
Под бюстгальтер запихать».
«Есть такая штука – шмарт.
Он и мал, и незаметен,
Можно в лифчике при этом
Спрятать умную машинку
И никто не будет знать.
Только…
Если вас обыщут,
Вам тогда не сдобровать».
«Ишь, чего еще удумал!
Пусть попробуют достать!
Я лицо неприкасамо,
Ни для ласковых, ни хамам!
И сумею с тем же хамом
Я по-свойски совладать!
Только ласковых умею
Я душою распознать! –
И, махнувши кулаком,
Сотрясла грозою дом».
«Ну, тогда Я весь в покое
И за записи спокоен…»
«Так давай же, доставай,
Переписывай кино!
Нет минуты зоревать,
Все проспали уж давно!
Воевать, так воевать!
Руки чешутся говно
На святую вывесть воду!
Казнокрадов и уродов
За решетку усадить!
Всех, кто хамски хочет жить!
А в Уезде кому надо
Я отдам твою машинку!
Там ее за милу душу
По течению сольют!
Вот тогда они попляшут,
Все козлы в деревне нашей!
За такие компроматы
Богу душу отдадут!
И для всех наступит праздник
С фейерверками в награду,
Нечисть вырубим всю тут!
Принцу нашему поможем,
А Бодяр укоротим!
Власть народа приумножим
И в деревне победим!»
Снова искренние речи,
Марьяпомоги в себе.
Снова глазки искры мечут,
Руки мысленно калечат,
Кто перечит по судьбе.
Снова пламенный оратор,
Словно чертик из-под парты
Вылез и раскрыл мне карты:
«Доверяю я тебе!»
Снова баба в ступор вводит,
Мозг дыханья не находит,
Как она так хороводит
И толпу вперед ведет?
Я присел на край кушетки,
Начал рыскать сигаретку,
Понимая, что при этом
Отродясь их не было.
А она, поняв победу,
Отодвинув к заду беды,
Позвала меня обедать
И опять борщом запахло
И от сердца отлегло.
*****
Глава 13
Да, лихи прелюбодейства
И заманчив потуг действий,
Но не так надежно средство
По Любовницам ходить…
Этим стену не пробить…
Времена пришли другие,
Век вчерашний улетел,
Где за это мог бы сгинуть
Человек из Знатных дел.
Мало это, маловато!!!
Ненадежно так, ребята:
«Мало, Марья, понимаешь,
Нам их этим не убрать.
Здесь нужна другая хватка,
Посерьезней, твою мать!»
«Есть какие предложенья? –
Марья тут же говорит. –
Говори без промедленья,
Сердце бабское болит».
Тут Я вспомнил про овраги,
Что не числятся в бумагах,
О которых мне Небритый
Со слезами говорил.
«Надо ихние бумаги
Под казенною печатью
Отыскать про те овраги,
Что по речке накопали.
К ним приложить и кино».
«Что за ихние бумаги? –
Марья недопоняла. –
Почему не знаю я?
Почему не доложили?
Где разведка вся моя,
Ах, чтоб мы так плохо жили! –
И примкнув ко мне глаза,
Тихо так, не выражаясь, -
Я все больше убеждаюсь,
Что Столичный ты шпион.
Побожиться не желаешь,
Для чего пришел в мой дом?»
«Нет, придет и твой черед.
Не боись, Я ваш народ
Ни полбоком не задену
За работою своей.
Мне поведали недавно
Про землицу дорогую,
Что берут с Албана славно,
А доход в мошну тугую
Собирает Краснопердов
И Бодярину исправно
Платит он в валюте твердой.
Там мильонный оборот
Поперек казны идет!
Там такущие деньжищи,
Что сознанье не берет!
Вот про эти махинашки
Надо рыскать компромашку.
Вот такая «бомба» точно
Трон под каждым и взорвет.
Да еще зацепки есть,
Где грехов его не счесть.
А еще скажу тебе,
Что готовит он себе,
Краснопердов упырина,
Кошелек для Головы,
Что бы тот продлил скотине
На год круглую печать…»
«Нет, пора его кончать! –
Снова баба вся в огне. –
Здесь такое не по мне!
А откуда ты про это
Знаешь, милый человек?»
«Я прожил почти полвека,
Да несладок был мой век.
И однажды Я пытался
Принцу вашему помочь.
Только Принц-то отказался
Воду ступою толочь».
«Стой! А это ли не ты
Всех папирусов листы
Исписал в Уездном Граде
Тройку лет тому назад?»
«Нет, Я просто как-то здесь
Раздобыл большую папку
Про Уездного Главу.
А писал за то, кто знает,
Как пустить в народ молву».
«Да, теперь я понимаю,
Как твоя натура с краю.
Будешь нашим человеком,
В Крест народный принимаем».
Марья словно гору с плеч
Словом сбросила своим.
И уже другую встречу
Мыслит темечком другим.
У нее моментом план
Дух состряпал по пятам…
«Погоди, дорожный Путник,
Только малость погоди, -
Марья, мысли вдаль напутав,
Одевала сапоги»…
Одного меня оставив,
Дверь прикрыла между нами.
Мне опять досталось ждать,
День до ночки коротать
И, валяясь на постели,
Про былое вспоминать.
*****
Глава 14
День прошел, закат кусты
Осветил своим приходом.
Мысли тянутся пустынью,
Словно тяготы народа.
Словно талая водица
Утекает по весне
Вечер ласково струится,
Как-то мне слегка не спится,
Мысли те, да вот не те.
Да, бумажна волокита
В Государстве туго свита,
А без этой волокиты
Не живет у нас народ.
И на этой волоките
Знать вельможная привита,
Вся ее большая свита
Взятки разные берет.
Вот, на этой волоките
И возьмем их в оборот…
Мне мечталось,
День струился,
Я дремотою забылся,
Все тревожась,
Как же Марья
Сможет что-то раздобыть.
А, хотя, не сомневался,
Баба-бой, умеет бить!..
Только вечер, два проходят,
Снова ночка хороводит,
А ее все нет и нет,
Ешкин кот, мешок котлет!
*****
Глава 15
Третий высветил рассвет,
А ее все нет и нет,
И моей натуре гадко
Думать, что на так-то сладко
Дело, видимо, идет.
Не желает бить народ
И не очень-то у Марьи…
Стоп!
А в дверь она бредет:
«Фу, я что-то запыхалась,
Трое суток на ногах!
Только вот упасть осталось,
Ноги сбила в сапогах!»
«Что ж ты, Марьяпомоги,
Вдруг одела сапоги? –
Вставил Я до ней вопрос».
«Тапки в ухо, перья в нос! -
Отвечает бойко Марья, -
Что бы, Путник, понимали.
Да по нашей-то деревне
Только в них месить навоз.
Я такие закоулки
За три дня-то обошла.
Не одна таежна утка
Столько б в жизнь не проплыла.
Я ж почетная следила,
Я же самый чуткий нос.
Я бродила и ходила
Да ответ на твой вопрос
Огородами искала,
В палисадниках ползла.
Правда, малость пооббилась,
Но улики, блин, нашла!»
И довольная собой
Марья села на скамью:
«Эх бы водочки с Любовью
Иль французского «Камю».
Я бы даже самогонки
Пригубила за успех.
У меня соседка гонит
Так, для собственных утех»…
Мы поели, пригубили,
Самогоночки попили
И за этим разговором
Я послушал новостя,
О которых Марья бойко
Распиналася в вестях.
А за три-то дня она
Накопалася сполна
И сочла по огородам
Кучи ила и песка,
Что в доходы упыри
От казны сокрыть смогли.
Посчитала белы брёвна,
Что ермяне по дерёвне
Ложат в ихние хоромы
Из казенной-то мошны.
Посчитала их подводы,
Скоростны и тихоходы,
Все подземны переходы,
Всяки б…ие дома,
Золотые закрома,
Посмотрела огороды,
Что отняли у народа
И гектары лучших пашней,
Где пасут они коней.
Все в записках!
Все при ней!
Да еще смогла в их сети
Бесконтрольные залесть,
Ну, а там такая смута
И бумажна баламута,
Что грехов не перечесть.
Да, сегодня Марья славно
Поработала сполна.
Есть теперь финал у плана,
Четко линия видна.
Нам осталось только с ней
Все собрать в одном письме
И все пленочки приложить
С голым праведным кино.
Вот тогда взорвет конкретно
Эту мафию оно!!!
*****
Глава 16
Марья после самогонки
Сны пошла смотреть вдогонку.
В мягкой сказочной постели
После душа улеглась.
Пусть пускает слюнки тонко
И поспит сегодня всласть.
Здесь опять моя работа
Для народа началась.
Я от ней уединился
И включил цветной экран.
На котором научился
Делать то, что нужно нам.
Был когда-то верен случай
Научить меня получше
Шлепать пальцем по костям...
***
Тройку лет тому назад
Я глядел во все глаза,
Как моя Подруга в Граде
Сети Голове плела
И по клавишам в засаде
На экран пускала буквы.
Вот тогда Я и надумал,
Почему бы этот ящик
Самому не одолеть?
И по надобности чаще
На экран его смотреть
И не чайником обычным,
А каким-то там приличным
Словом, что не слышал впредь…
И однажды на базаре
После пачки гонорару
За Уездного Главу
Пару взял экранов впрок,
Да походных причиндалов
К ним полсумки прихватил.
Долго «плавал» и пыхтел,
Глупым омутом глядел,
Плакал, «парился», ругался,
Искусал все пальцы впрок,
И чесался, и качался,
Нервы вовсе не берег,
Клялся, дрался и «Божился»,
В стену камену лупил,
А потом…
Вдруг обучился
С ним дружить
По мере сил…
Без него теперь ни шагу
По огромной-то стране.
И другие «фишки» к ряду
Нонче стали не по мне.
***
Вот теперь моя работа
После всейной беготни,
Без стрельбы и позевоты,
Лишней бабской трескотни,
Без гляделок под забором
И другого коленкору,
В тишине, тепле, покое
Началась за трудодни
И…
Спустя уже полночи
Появилися они:
Строчки, цифирьки,
Картинки
И домашнее кино,
Про Бодяр и Краснопердов,
За девиц и за вино,
О продажности и бл…е
Честных и гнилых людей,
О домах, дворах, собаках
И укрытых пьяных драках,
О поруганной природе
И борьбе против народу,
Да о беглой жизни Принца
Написать не позабыл,
И о том, как дело в принцип
Послужить по мере сил
Живота не пожалея
Государевой казне,
И о том, как он умеет
Все телеги по весне
Своевременно построить
Или просто подлатать…
Все вписал, кино пристроил,
Для десерту, так сказать…
Ну, короче, Я обтяпал
На экране всех бл…ей.
Пусть у сна часы оттяпал,
Но, важна сама идея…
Вот такому научился
Я в свой «давно за тридцать»,
Где никто уже о новом
Ни за что не помышляет.
Только Я, такой бедовый,
Этим делом промышляю.
И на лузера похожим
Как-то мне не климатит
В новом мире интересном
С интернетом не дружить.
Сотню раз перепроверив,
Вставив, вычеркнув,
Стерев,
Я открыл до Марьи двери
И с улыбкой, нараспев:
«Просыпайся, дорогуша,
Чисто утро на дворе.
Потягуши-потягуши,
Продолжаем жить в игре.
Все твои ночные ходки,
Партизанские следилки,
Я вложил в свои проводки
И вот это получилось».
Я держал в своей ладони
Деревянный черенок.
А на нем заряд с полтонны,
Информации поток.
С виду, просто зубочистка,
А по сути, для козлов
Полноценная зачистка
От казенных закромов…
«Ну, не стану долго я
Запрягать себе телегу, -
Собралась душа моя
В Град Уездный за победой».
Саму быструю телегу
Снарядила под себя
И мне в щечку напоследок
Тихо чмокнула, Любя.
Я остался в ожиданье,
Вот уже в который раз…
Время, словно в наказанье
Потянулось без конца,
А в мыслях крутились жилки,
Жилки доброго венца.
*****
Глава 17
Наши летние дороги
Через кочки и ухабы,
Через дальние отроги,
Здесь отсутствовали, как бы.
Отшибая напрочь почки
Мужикам, детям и бабам.
Только Марьяпомоги
В ту не пишется картину.
У нее закал старинный,
Что в задах, что впереди.
И она уже привыкла
Поперек пути идти.
Так она по тем ухабам,
Кочкам, рытвинам, отрогам
Понадеялась на чудо,
Что не ездит здесь никто,
Да кому по лету нужно
По болотам рвать нутро.
Но…
Немного просчиталась
Наша чудо-голова
И на дальнем повороте
(И сюда дошла молва)
Вдруг с Дозором повстречалась:
«Кто вы есть и что везете?! –
Грозен был их Командир,
Прямо, как из страшной сказки
Под названьем «Мойдодыр». –
Вы зачем в такое время
Навострили ноги в стремя?
Здесь никто сейчас не ездит,
Мы дороги охраняем! –
Сам юлит глазами в темя
И к багажнику стреляет,
По баулам и сумам».
«Где ты видел здесь дороги,
Век немытое отродье?
Что от Марьи нужно вам?! –
Два вопроса на вопрос
Тычет Марья прямо в нос. –
Аль меня вы не признали
Ястребовы упыри?
Ну-ка, вон с моей дороги
Лизоблюды, блин, пошли!
У меня ночное вече
Завтра в Граде состоит!
Ну-ка брысь, щас покалечу
Кто пути моей персоне
На собранье преградит!»
Только стража упырина
Не шевелится с дороги,
Им же силами любыми
Было выказано строго
Марьюпомоги до Граду
Ни за что не пропускать.
«Вот Бодярин, вот зараза, -
Марья в думах сображат, -
Значит, крот у нас завелся.
Выдал вече кто-то, гад.
Он узнал, что я поеду
С ним в Уезде воевать»…
Здесь немного отступление
Нужно мне без промедленья
Про помощников для Марьи
Чуть красиво рассказать.
***
Марьяпомоги корнями
Въелась в те места давно,
Где сегодня с упырями
Ей бороться суждено.
Ведь, еще еённый дед
Был Шаману здесь сосед
И живет ее семейство
В этом месте тыщу лет,
Заходя, порой, друг к дружке
По-соседски, на обед.
И во всем семействе этом
Дух борьбы витал при этом.
Дед рубал гостей посыльных
По болотам и лесам.
Кровь горячая и ныне
Всем, как «сестрам по серьгам»,
А для Марьи, по-хозяйски,
Дед крови отлил сполна:
Дух бойцовский,
Хлыст-нагайка
И берданка, как струна
В доме на почетном месте,
Белку в глаз со ста шагов.
Если будет интересно,
Попроси и вся Любовь.
Я не стал бы, если честно,
Проверять еённу кровь.
Вот и родственнички тоже,
Все характером похожи,
Палец в рот не положи,
Без ноги придется жить.
А у ней их цела тыща:
Братья, сестры и зятья,
Дети, снохи – всех не сыщешь,
Карта крупная нужна.
Никаких таких гостиниц
Им не хватит на постой.
Все, от старости до ныне
За семейный свой устой
Отдадут все капли крови
И помогут в трудный час…
Ладно, рассказал немного,
Остальное все при нас.
***
Вот и Марья, гласом строгим,
Как на всю тайгу завоет!
Призывая на подмогу
Всех, на зов семейной крови!
А в телеге ейный Брат
За вожжами управлял.
Встрепенулся в аккурат,
Как коню свому поддал!
Только грязь из-под копыт
Упырям в глаза летит!
Смял коняка на ходу
Стражей с ихними конями!
Оказались все в пруду,
Тихо хлюпая слюнями.
«Ну, давай, держись, сеструха! –
Заорал он Марье в ухо. –
Поиграем, кто кого
По сибирским-то ухабам!
Я коняку своего
Подлатал недавно, как бы!
Сеном импортным кормлю,
Сладко спать всегда даю!
И меня он не подводит
Для спасения народа!
Все, держись, летим, как птицы!
Хрен поймать меня случится!»
У него адреналин
Заиграл в крови семейной.
Он на зов натуры ейной
По пылюке вдаль втопил!
Конь в галоп,
Из пасти пена!
Марьяпомоги в телегу
Уцепилась всей охапкой.
Конь через овраг с разбегу
Сиганул, и взятки гладки!
И в пыли таежных троп
Улетел!..
«Да сдох ты чтоб! –
Командир у речки встал,
Конь оврага испугался. –
Говорил же им, стаскался
Конь, менять его пора!
А Бодярину все пофиг,
Ястребову до п…
Вот теперь и упустили,
Жди с закруткою звезды».
А за ним поочередно
Все коней остановили.
Им за те гроши, что платят
Не хрен рвать себя в три жилы…
А Брательник мчит и мчит.
Встать коняке не велит.
На исходе ночи только
У таверны тормознул,
В пасть свому коняке строго
Недоверчиво взглянул.
И по холочке погладил:
«Молодец мой, молодец,
Прав покойничек отец.
Надо сивого Любить,
Чистить, холить и лелеять…»
«Хватит, блин,
Брательник, блеять! –
Это Марьяпомоги
По бокам коня ударив, -
Надо ехать, день в начале!
Вдруг Бодярин телеграфом
В Град о нас с тобой споет!
И тогда твой конь до завтра
Вряд ли сыто доживет!
Все, поехали, пора!
Солнце заревом с утра!»
И она уселась сзади,
Грудь ладошкою прижав.
Там в бюстгальтере,
В засаде
На войну запал лежал…
Брат немного удручился,
Что коняка не остыл,
Но…
Сеструха…
Что поделать…
И за вожжи поспешил.
*****
Глава 18
Через пару-тройку дней
По тайге переполох.
Град послал своих коней
Подвести войне итог…
В удовольствие верхушки
Депутатов от народа,
Тот запал, как черт из пушки,
Вмиг взорвал тайги природу…
«Ты опять у нас в ударе! -
Говорит Начальник Марье. -
Снова всех разворошила,
Словно улей на сосне!
Как ты Знать-то невзлюбила,
Информация в цене!»
Это главный депутат
Из простецкого народа.
Он их местный воевода,
Все Начальником зовут:
«Вот, тебе медаль дают
От Верховного Главы!
Не сносить им головы
Супостатам деревенским!
Все получат по заслугам!
Пусть дрожат у них коленки,
Завтра всем придется туго!»
Это он на ихнем вече
Марье ту медаль вручил
И надел сюртук на плечи,
Что Верховный подарил.
Марья вспыхнула очами:
«Благодарствую, Начальник!
Я служу свому народу!
Буду дальше так служить!
В нашей местности уроды
Никогда не будут жить!
Я Бодяр и Краснопердов
Чую нюхом от природы!
И в любую непогоду
Буду до смерти лупить!
И еще другим фронтам
Силы бабские отдам!
Много мрази на Руси,
Отдыхать пока нам рано!
Куда хошь, меня пусти,
Да, хоть, завтра спозаранок!»
Марьяпомоги, как с пушки
Весь запал пустила в бой!
Вече ушки на макушку
Приподняли с головой.
«Вот таких бы нам вояков,
Да побольше!
Мы бы всяко
Победили на Земле! –
На прощание Начальник
Дал упрек своей братве»…
Марья, выспавшись от битвы,
Отдохнув в Уездном Граде,
Под усиленною свитой
В деревеньку подалась.
В свите Золотопогонной
Да при званиях преклонных,
Умудренных от навоза
Цельны кучи разгребать.
Полномочиев им дали,
Что ты,
Бог ты мой в печали,
Целый ворох полномочий,
До утра не подсчитать.
Так уж ихнему Главе
Не вмещалось в голове,
Как могла себе позволить
Жить его наглее Рать!
И по полному убою
Дал команду: «Расстрелять!!!»
*****
Глава 19
В деревеньке ночью темной
При закрытых-то дверях,
Собралась вся Знать укромно,
Приблудившись на паях.
Здесь Бодярин между делом,
Погрустнев лицом и телом.
Он узнал плохую новость,
Краснопердова позвал,
Ястребова и Кантая,
Всех, с кем лихо обметает
Государеву казну:
«Ну, пожалуй, я начну, -
Тихо ручкой по столу
Он ударил в темноте. –
Все, ребятушки, квинтет
Наступает нашей жизни,
Конфискацией запахло.
Снова жить при кортунизме
Марья хочет на селе.
Нем ее не одолеть.
Довезла она бумаги
До Верховного Главы.
Не сносить мне головы.
Ну, а там и вам рубахи
На клочки порвут на плахе.
Скоро по миру пойдем…»
Краснопердов так не твердо
Встал со стула на подъем:
«Что же это, как же, братцы,
Как с добром своим расстаться.
Что нажитое горбом?
Надо сматывать бегом!
Мне, ведь, давеча бумагу
Отворотную прислали.
Мне припомнили овраги,
Что на речке накопали.
А добытого сполна
В кассе цифра не видна.
Нет и съеденного сена
В деревенских закромах.
Что же это, перемены
В государевых умах?
Я же им исправно дань
На подводах увозил!»
«Значит, твой Глава забыл,
Для кого ты лес рубил!
И за полцены обозом
От налогов уводил! –
Это Ястребов вскочил,
Протерев свои очки. –
Мой, ведь, тоже меня кинул!
Обанкротил на корню!
Все излишки передвинул
И в Бачамы упорхнул!
Мне развалины оставил,
А бумаги след растаял,
Как активы выводил!
Обо мне мой Босс забыл! -
Речь свою в сердцах сказав,
Он на стульчике заныл».
«Что-то вы совсем, ребятки,
Перекисли, словно квас.
У меня все взятки гладки,
Я оставил про запас,
Так сказать, на «черный день», -
Это местный встал олень
«Всеумеющий» Кантай,
То Бодярина прислуга, -
Мне не будет дюже туго.
Мой хозяин получил
Леса пачку до небес.
Да такой отборный лес!..»
«Успокойся, милый друг, -
Встрял Бодярин в темноте, -
Просто ты пока не знаешь,
Что начальник твой в суде
На вопросы отвечает,
Чей тот лес и срублен где.
Так что масть побереги
Для другого коленкору.
Свита где-то под забором
Деревенькиным стоит.
Нам аркан на шеи свит.
Ждут до полной темноты…
Все…
Расходимся в кусты…»
Тут закончились слова
И бравурны, и в слезах.
Не включая, даже, света,
Рассосались, кто куда,
Пряча грустные глаза.
Им понятно стало здесь,
Что грехов на них не счесть
И в тайгу им бесполезно
От Уездников бежать.
Хватки логики железной
Никому не избежать.
*****
Глава 20
А наутро в деревеньке
Поднялся переполох.
Новость дивную расслышал
Даже тот, кто нем и глох.
Даже куры под забором
И гнилые помидоры,
Переломаны телеги,
Бабы, девки и гольцы
Знали, кто до них приехал
Посчитать в мошнах песцы.
Посмотреть на ихню жизнь
При семейном анархизме.
Про Бодярско управленье
Сдать вердикт без промедленья.
Обыскали все кусты
Свиты ярые бойцы,
Отыскали закоулки,
Все обнюхали окурки,
Кто, когда и где сидел
И за кем в ночи глядел.
Разобрали по бревну
Деревенскую казну.
И поведали народу
Про Бодяр и Краснопердов.
Поспрошали, кого надо
Про хороших и уродов.
Про Кантаев, Ястребов
Беспристрастно расспросили,
Лес, подводы не забыли…
А вердикт их был таков:
«До казны не допускать.
Должностей им не давать.
Разобрать дома и дачи.
Все подводы распродать.
Беднякам раздать на сдачу,
Что смогли конфисковать.
Дать им вволю потрудиться
За похлебку и водицу.
Дать тайгою поселиться,
Где не водятся грачи.
Не давать им воровать.
По рукам плетьми стегать…»
Много пунктов в том вердикте,
А в конце его: «Прогнать!!!»
Долго Золотопогонник,
Словно в церкви, пред Иконой,
Упырям вердикт читал,
Жаль, что день под осень мал…
*****
Глава 21
Все гонения на Принца
Прекратились в тот же день.
Стольный Град пошел на принцип
И Бумагою своей
Отстранил того Главу,
Что охотился за ним.
Укороты дал другим
Казнокрадам деревенским,
Всем досталося с лихвой…
Время с новым Головой
Помогать народу всласть,
Поменялась местна власть.
Марья с дюжинным умом
И характером упорным
Получила новый дом
Для убогих инвалидов,
Для старушек и сирот,
Кто один в тайге живет
И добра от власти ждет.
Марья в том призванье видит,
Одиноких в дом зовет
И отрадным настроеньем
Их заботами живет…
Ну, а Принц,
А что тут Принц,
Написал мильон страниц
Про житуху деревенску,
Про страдания народа
И бесчинства упырей…
Стал он вестником природы
Жизни творческой своей.
Всем помощникам во благо
Подарил о них стихи,
Получив за то награду
От сторонников своих.
Всех простил, кто был повинен
В партизанщине судьбы.
Лишь два слова на помин им:
«Бог судья»,
Он их простил…
И уехал из деревни,
В город с жинкою своей.
Понял принцип притчи древней:
«Не корми с руки свиней»…
А Бодярина и свиту,
Краснопердова, Кантая,
Люди выслали в подводах
За сто первую сосну.
Там же денежна палитра
Не размашиста такая,
Как бы с голоду не сдохнуть,
Выжить первую весну…
*****
ЭПИЛОГ
Я опять собой довольный
Возвращался в отчий дом.
Нас в телеге было двое
С серым маленьким котом.
То осенний свой приплод
Подарил честной народ,
Навалив в телегу рыбы
Из Албанских синих волн.
У деревни нонче прибыль
После Знатных похорон…
…Ехал Я своей дорогой,
За Извозчиком зевал.
Вдруг…
Раздумья кто-то строго
Серой Глыбой оборвал:
«Слушай, милый человек,
В деревеньку к нам заедь.
Знать наглеет, есть нам нече,
Можешь дело посмотреть?
Помоги, ты знаешь толки
В махинациях рутинных»…
…Деревенек энтих сколько
По стране моей Любимой?..
Знать уже прошла молва,
Как мы власти одолели…
…Марьяпомоги права,
На Руси немало дела
Правдорубам от народа
За народным-то добром…
…Такова, увы, природа…
…«Что ж, показывай свой дом»…
******************************
ноябрь 2014 года от Рождества Христова
Конец