Он суровой ниткой
рот Ей заштопал,
Чтобы Она не могла
наконец Ему
Губами по нервам шлепать.
Он старую снял калитку,
Истекая слезами и потом...
И шепотом прочитал молитву,
И закопал Ее,
накрепко привязав
к штакетнику
кверху попой!
Метра на три,
На глаз
определил Он,
как вроде...
А Она — шасть...
И опять вокруг Него ходит...
Воняя, хуже
обычного своего обыкновения,
с калиткою на груди,
и на лице с пятнами тления!
И говоря ему
Пастью своей зашитой, мать ее чтоб, —
«хрю... да хрю-хрю,
Смотри, уже щеки и губы мои —
вполне себе ничего дор-блю!»,
Намекая,
нельзя, мол, хоронить было без тризны!
И требуя себе
простенький, но более комфортабельный гроб!
Ничего хорошего из Европ
Не несут к грядущему Октябрю
невротикам
призраки коммунизма!