Он чаще бегал, нежели
Пешком куда-то добирался.
Всё торопился жить:
Отложены все мысли далеко.
При первой же возможности
Тот страстно напивался.
Знал: бег продолжить
Сквозь жизнь нелегко.
Он стар был духом, молодой на вид,
Глаза - на бледном лике пепелища.
Худой высокий, но сам - трухлый гриб,
Дыханье дряхлое, и вечно что-то ищет.
Бегущий он, по самой своей сути,
Жил завтра, опережая бой часов.
"Момент", "сейчас" а он дрожит от жути,
В бегу от стрелки часовой, без слов.
Шло время, он всё не менялся.
Стремительный, по жизни - весь в бегу.
Так, к тридцати годам впервые оклемался:
Проснулся, в глазах мутно, сам в бреду.
Он выбежал на улицу в рубахе.
Стоял январь, на улице светло.
Очки свои по пути к плахе
Потерял. То горе, да мало.
Бежал недолго, к лесу подле дома.
Деревья в инее, в снегу, - белы.
Дорога, кой он брёл была знакома,
И в чашу реками стекалися следы.
Запорошило снегом, бурею задуло,
Свист громкий, как органный гул.
Остановился, остывающий, во вьюге.
Пал в снег на спину, в небо заглянул.
Тогда заплакал он, почувствовав погоду
И ощутив годов на теле, мыслях след.
Вник, что без внутренней свободы
По жизни загибался, чах и мерк.
Опережая все часы на свете,
В стремительном побеге сквозь года,
Забыл о том он человеке,
Кто есть; кем стать хотел всегда.
Бесцельное его существование,
Полна трудов жизнь? - нет, скорей, потуг.
А всё бежал, забвенью предавая
Всё угасающий родного сердца стук.
Вставая на ноги он долго всё смеялся,
Пав на колени - плакал в слух.
Навеки с тех пор жизни не боялся,
И смерть одною ему стала из подруг.