Я в весеннем лесу,
Пахнет свежей листвою берёз,
И кукует Кукушка,
Срываясь порою на крик,
Гром весенний гремит,
А по телу мурашки , мороз,
Будто год сорок пятый,
Опять , предо мною возник.
Вижу танк что несётся,
По полю горящим клубком,
Вижу в люке танкиста,
Пылающего на ветру,
И тела, что в траве,
На поляне лежат бугорком,
И со знаменем парня в руках,
Вдруг споткнувшегося на ходу.
Я не слышу уже ничего,
Только гусениц страшный их лязг,
От горящего танка,
И факел , пылающий в нём,
Он долязгал до речки,
Но видимо там и увяз,
Только тело пылало,
Из башни горящим огнём.
Ну а я всё бегу, не упал,
Что то голосом хриплым кричу,
И упавшее знамя успел,
На бегу наклонясь подхватить,
И вдруг понял , что я,
Не кричу , а упорно молчу,
И осталось , всего ничего,
Мне на свете на этом пожить.
Гром ещё погремел и ушёл,
Канонадой ворчливою в даль,
И исчезло виденье моё,
Словно будто всё было во сне,
И осталась со мной как всегда,
На душе вековая печаль,
Что нормально мне спать не даёт,
И ночами приходит ко мне.