Я сошёл всё на той же станции,
Где когда-то любил и рос.
Напоённый туманом сланцевым,
Средь леска из семи берёз.
Что встречали живыми листьями,
От побегов родных стволов.
Да предстали, никчемно лишними,
Меж забытых пустых дворов...
Никого в нежилой окрестности,
Представлявшей знакомый круг.
Только след, от несносной бедности,
Растоптавшей былой досуг.
* * *
Где тот ветер весенне-ласковый -
Предсказатель большой мечты?
Что в дуэте, с отцовской сказкою,
Рисовал мне удач холсты?
Где сосед с неуёмной строгостью,
Что с войны пришагал седым?
Да мирясь с затяжной убогостью,
Вдруг запил над житьём пустым.
Ни страстей, ни уместной святости,
На забытой больной земле.
Я один... средь чумной треклятости,
Погубившей бытьё в селе.
* * *
Посижу на трухлявой лавочке;
Погляжу на безлюдный дом.
Где с суровым соседом, к чарочке,
Всех родных поминал крестом.
А всплакнув над судьбой недоброю,
Поплетусь от разрухи вон.
Костеря с неуёмной злобою,
И царей и российский трон.
* * *
Ни мольбой со слезой ни верою,
Не вернуть запропавших сёл.
Что обманами да химерою,
Продувной властелин извёл.
А святые истоки русские,
Что разрухой швырнуты в грязь!...
Провалились в тенета узкие,
Где тоска да болота вязь.